После нас - хоть потом   ::   Лукин Евгений

- Григорий, значит… Так, может, нам Григория перебросить на шестой пресс, а? У них вроде тоже человека нет…

- Не возьмут, - вконец расстроившись, сказал бригадир. - Аркашка уже всему цеху раззвонил. И Люська видела…

Старый Петр сидел прямой, как гвоздь, и недовольно жевал губами. Сейчас что-нибудь мудрое скажет…

- Вы это не то… - строго сказал он. - Не так вы… Его учить надо. Все начинали. Ты, Валерка, при мне начинал, и ты, Минька, тоже…

В конце пролета показался Гриша с чайником. Ничего, красивый парень, видный. Лицо у Гриши открытое, смуглое, глаза темные, чуть раскосые, нос орлиный. Налитый всклень чайник несет бережно, с чувством высокой ответственности.

- А как его фамилия? - спросил я Валерку.

Тот вздохнул.

- Прахов… Гриша Прахов.

- Тю-тельки-матютельки! - сказал Сталевар. - А я думал, он нерусский…

Красивый Гриша Прахов остановился перед скамьей и, опасливо глядя на бригадира, отдал ему чайник.

- Ты, мил человек, - сухо проговорил Старый Петр, - физическим трудом-то хоть занимался когда?

Темные глаза испуганно метнулись вправо, влево, словно соображал Гриша, в какую сторону ему от нас бежать.

- Физическим?.. Не занимался…

- Я вот и смотрю… - проворчал Старый Петр и умолк до конца смены.

- Гриш, - дружелюбно прогудел Вася-штангист. - А ты какой институт кончал?

- Институт?.. Аттестат… Десять классов…

Сталевар уставил на него круглые желтые глаза и озадаченно поскреб за ухом.