JК
Последнее небо :: Игнатова Наталья Владимировна
Страница: 105 из 590Жаль, я не помню дословно. В общем, кровь на руках лишает права отправлять литургию. А этот… продолжает служить в храме.
Долгая-долгая пауза. Смольников молча ждал. Олегу совсем не так весело, как может показаться. Олегу вообще не весело. Просто у него миллион улыбок, на все случаи жизни, для всех ситуаций, под любое настроение…
– Он меня не убивал, – произнес наконец палач. – Он… таракана давил. Это не грех, это всему человечеству только на пользу. Все так, как вы говорили, Игорь Юрьевич, В отношении Зверя человеческая мораль не работает. Забавно, не находите?
– Я предупреждал тебя.
– Помню, – отрезал Олег. – Знаете, у меня была мысль приурочить все, так сказать, к годовщине. Однако я передумал. Не люблю символичности.
– Ты ведь пожалеешь потом, мальчик. Ты пожалеешь. У тебя же никого, кроме меня, нет. Никто больше не любит тебя, именно тебя, такого, какой ты есть. Любят маски, а ты, ты настоящий, для всех остальных – чудовище. Монстр. И никому, кроме меня, ты не нужен. Твоя сила – да, твои способности, твое искусство убивать, твое умение перевоплощаться – на это всегда будет спрос. А ты? Станешь машиной? Совершенной машиной для убийств?
– Вы много раз говорили об этом. – Зверь зевнул, – Теперь я знаю, что вы говорили правду. Ну и что? Расскажите-ка лучше, кому вы меня продали? Кто еще знает обо мне? Рассказывайте, дорога впереди долгая, хоть время скоротаем.
– Это Весин, – грустно сказал Смольников, – министр внутренних дел.
Долгая-долгая пауза. Смольников молча ждал. Олегу совсем не так весело, как может показаться. Олегу вообще не весело. Просто у него миллион улыбок, на все случаи жизни, для всех ситуаций, под любое настроение…
– Он меня не убивал, – произнес наконец палач. – Он… таракана давил. Это не грех, это всему человечеству только на пользу. Все так, как вы говорили, Игорь Юрьевич, В отношении Зверя человеческая мораль не работает. Забавно, не находите?
– Я предупреждал тебя.
– Помню, – отрезал Олег. – Знаете, у меня была мысль приурочить все, так сказать, к годовщине. Однако я передумал. Не люблю символичности.
– Ты ведь пожалеешь потом, мальчик. Ты пожалеешь. У тебя же никого, кроме меня, нет. Никто больше не любит тебя, именно тебя, такого, какой ты есть. Любят маски, а ты, ты настоящий, для всех остальных – чудовище. Монстр. И никому, кроме меня, ты не нужен. Твоя сила – да, твои способности, твое искусство убивать, твое умение перевоплощаться – на это всегда будет спрос. А ты? Станешь машиной? Совершенной машиной для убийств?
– Вы много раз говорили об этом. – Зверь зевнул, – Теперь я знаю, что вы говорили правду. Ну и что? Расскажите-ка лучше, кому вы меня продали? Кто еще знает обо мне? Рассказывайте, дорога впереди долгая, хоть время скоротаем.
– Это Весин, – грустно сказал Смольников, – министр внутренних дел.