Последний мираж   ::   Гуляковский Евгений Яковлевич

— Чужая жизнь?

— Чужая жизнь… Но лишь в том случае, если она соединена с твоей собственной жизнью, с твоей судьбой. Видишь, мне приходится подсказывать тебе решение.

— Ты хочешь сказать, любовь?..

Николай улыбнулся какой-то вымученной, болезненной улыбкой, словно сломал лежавшую на его губах восковую печать, и сразу же ветер пустыни прорвался сквозь призрачные стены города, смешал в своем вихре его заколебавшиеся здания, разрушил лабиринт улиц…

Окончательно Алексей пришел в себя, когда понял, что стоит посреди лагеря, сжимая в руках страховочный трос, протянутый между палатками… Он не знал, как здесь оказался, но зато понимал, что мираж останется теперь с ним на всю жизнь.

Буря стихала. Уже можно было рассмотреть сквозь песчаные облака стену коллекторской. Было и еще что-то… Обещание, так и не произнесенное вслух.

«Все пройдет, и огорчения, и все, что было, песок заметает даже следы…» Так она сказала в их последний вечер. Но она была не права. Есть следы, над которыми не властен песок.

Добравшись до коллекторской, он подождал с минуту, пока глаза привыкли к полумраку палатки, а затем, отыскав глазами водителя, спросил:

— Когда проходит московский поезд?

— В восемнадцать двадцать, по средам. Но в такую бурю он мог задержаться.

И это означало, что до ее отъезда все еще оставалось не меньше четырех часов.

— Заводи машину. Буря стихает. Мы выезжаем прямо сейчас.