Последняя башня Трои   ::   Оскотский Захар

И днем, когда мы гурьбой вываливались из школы после уроков, я замечал его, сидевшего в отдалении на скамеечке, понурого, совсем маленького, с круглой и блестящей, как у кегли, лысой головенкой.

Я приходил в ярость, я убегал с приятелями, зная, что дед на больных ногах за нами не поспеет и поневоле побредет домой. Чтобы его наказать, я нарочно болтался по улицам до позднего вечера и возвращался тогда, когда он сидел оцепеневший от страха за меня, с выключенным телевизором, с нетронутой едой в тарелке. Я кричал на него, я требовал, чтобы он больше никогда, никогда не смел за мной ходить! Он виновато моргал прозрачными глазками. А на следующий день все повторялось… То, что я испытываю, когда теперь вспоминаю об этом, даже нельзя назвать стыдом. Это приступы боли.

А по телевизору тогда часто показывали выступления идеологов террора. Дед Виталий их всех называл "шейхами". Одни шейхи были вполне благообразны: в округлых тугих чалмах, с холеными лицами, с гладкими бородами, зачесанными волосок к волоску. Они прекрасно говорили по-английски, они спокойно и чуть насмешливо объясняли, что требуют только справедливости. Заблокированные нефтекапиталы должны быть допущены в построение новой мировой энергетики, любые ограничения на распространение медицинских технологий – немедленно отменены. Все люди равны перед Всевышним; и арабы, африканцы, индонезийцы заслуживают продления жизни ничуть не меньше, чем европейцы, американцы, японцы. То, что происходит сейчас, есть нетерпимая дискриминация большинства населения планеты ничтожным меньшинством.