Последняя дверь последнего вагона   ::   Ильин Владимир

Утро, день, вечер, ночь сменяют друг друга с такой скоростью, что сознание не успевает уследить за этим мельканием, и в душе нарастает отчаяние, потому что ты осознаешь, что вся жизнь твоя проносится, как эти изодранные в клочья облака над городом, и хотя картинка имеет лишь четыре повторяющихся фазы, но каждая из них неповторима и безвозвратна, как твое жалкое существование…

Меня осеняет: если этот трюк применяется в кинематографе, то, значит, и все, что происходило и происходит со мной, — всего лишь кинопленка, перематываемая с ускорением в огромном кинозале? И, значит, можно ничего не бояться, а лишь дождаться конца фильма и вернуться в настоящую, реальную жизнь?

Однако мелькание туч за окном не прекращается, и наконец я встаю и подхожу к окну — и сердце мое начинает биться чаще, потому что с тихим ужасом я вижу, что нахожусь на высоте по меньшей мере нескольких сотен метров, и внизу, до самого горизонта, простирается невесть откуда взявшаяся равнина, на которой ничего не растет — ни трава, ни деревья, ни цветы, здесь есть лишь голая серо-коричневая земля, а еще скалы, торчащие тут и там, как гнилые осколки зубов в чьей-то исполинской челюсти, и я понимаю, что равнину эту перепахало чудовищной, неизвестной силой, которая срезала, словно ножом бульдозера, весь плодородный слой почвы и швырнула куда-то его за пределы видимости… Зачем? Что это была за сила? Непонятно… И нет нигде ни единой живой души, только изредка поверхность равнины вспучивается от мощных толчков и по ней расходятся страшные волны, нарезая спиралевидные черные трещины, слишком похожие на бездонные пропасти…

Вот она, катастрофа, которой пугал Дюпон!.. Значит, пока я пролеживал бока на узкой детской койке, катаклизм состоялся, сделав планету необитаемой, но по какой-то причине он миновал меня и нашу комнату, и если я прямо сейчас не догадаюсь, что произошло и почему один я остался жить на этой постапокалиптической Земле, то случится нечто еще более ужасное, чем то, что открылось моим глазам..

Но постой: куда же девались малыши, которые еще недавно крепко спали здесь?

Я поворачиваюсь, чтобы оглядеть комнату, но ее уже нет, как нет ни детей, ни кроватей.