JК
Последняя дверь последнего вагона :: Ильин Владимир
Страница: 95 из 519 — Но только по моему персональному разрешению…
* * *
— Где Дюпон? Говори, гад!.. Ну?!
Допрашиваемый молчит. Он молчит уже второй час — именно столько уже длится допрос.
Любой обычный преступник на его месте болтал бы всякую ерунду, не относящуюся к делу. Требовал бы адвоката и обещал бы пожаловаться прокурору на произвол. Или хотя бы врал, что ничего не знает и не помнит.
Но этот тип молчит, как камень.
Тем не менее он совсем не каменный, и когда Слегин или Ригерт делают ему больно, он кричит, и даже слезы текут из его глаз — как у всех нормальных людей. Но кричит он опять же бессмысленно, не произнося ни ругательств в наш адрес, ни жалобных слов, как это сделал бы любой другой на его месте.
Только тянет «А-а-а» своим немужским фальцетом. Или визжит по-женски надрывно, и у от этого визга у нас потом долго звенит в ушах.
Он лежит нагишом на железной каталке, которую обычно используют в моргах для перевозки трупов, в позе Иисуса Христа. Руки и ноги его надежно зафиксированы специальными зажимами, имеющимися на каталке.
Без макияжа, одежды и парика он уже не походит на ту красотку-брюнетку по имени Рита, которую я видел несколько часов назад. Худощавый парень с выбритым наголо черепом кажется теперь слабым и беззащитным. Если бы у меня не саднила спина, то я бы подумал, что мне померещилось, как он меня сбил с ног отработанным мощным ударом.
Слегин выразительно ругается и опять берется за пистолет. Тот самый пистолет, который ранее принадлежал допрашиваемому.
* * *
— Где Дюпон? Говори, гад!.. Ну?!
Допрашиваемый молчит. Он молчит уже второй час — именно столько уже длится допрос.
Любой обычный преступник на его месте болтал бы всякую ерунду, не относящуюся к делу. Требовал бы адвоката и обещал бы пожаловаться прокурору на произвол. Или хотя бы врал, что ничего не знает и не помнит.
Но этот тип молчит, как камень.
Тем не менее он совсем не каменный, и когда Слегин или Ригерт делают ему больно, он кричит, и даже слезы текут из его глаз — как у всех нормальных людей. Но кричит он опять же бессмысленно, не произнося ни ругательств в наш адрес, ни жалобных слов, как это сделал бы любой другой на его месте.
Только тянет «А-а-а» своим немужским фальцетом. Или визжит по-женски надрывно, и у от этого визга у нас потом долго звенит в ушах.
Он лежит нагишом на железной каталке, которую обычно используют в моргах для перевозки трупов, в позе Иисуса Христа. Руки и ноги его надежно зафиксированы специальными зажимами, имеющимися на каталке.
Без макияжа, одежды и парика он уже не походит на ту красотку-брюнетку по имени Рита, которую я видел несколько часов назад. Худощавый парень с выбритым наголо черепом кажется теперь слабым и беззащитным. Если бы у меня не саднила спина, то я бы подумал, что мне померещилось, как он меня сбил с ног отработанным мощным ударом.
Слегин выразительно ругается и опять берется за пистолет. Тот самый пистолет, который ранее принадлежал допрашиваемому.