Последняя игра (Летописи Белгариада - 5)   ::   Эддингс Дэвид

- Но тем не менее, - сказал голос, - не дашь ли ты и твои сыновьясвои силы орудию моей воли, чтобы он мог пересечь эту границу?

Ал был изумлен.

- Так и граница останется неприкосновенной, и твое обязательство выполнено. Иначе это никак не может свершиться.

- Пусть будет, как ты желаешь, - согласился Ал, затем повернулся и обменялся многозначительным взглядом со своим старшим сыном Олдуром.

Олдур, все еще в ореоле голубого света, оторвался от скорбных раздумий о погибшем брате и повернулся к тете Пол, все еще склонявшейся над телом Дерника.

- Успокойся, дочь моя, - сказал он ей. - Его жертва была и ради тебя, и ради всего человечества.

- Это слабое утешение, Повелитель, - ответила она с глазами, полными слез. - Это был лучший из людей.

- Все люди умирают, дочь моя, как лучшие, так и худшие. В своей жизни ты видела это много раз.

- Да, Повелитель, но это совсем другое дело.

- Что ты имеешь в виду, любезная моя Полгара? - Олдур, казалось, чего-то от нее добивается. Тетя Пол закусила губу.

- Потому что я любила его, Повелитель, - ответила она наконец.

На губах Олдура мелькнула едва заметная улыбка.

- Разве это так трудно сказать фазу, дочь моя? Полгара не могла ответить и снова склонилась над безжизненным телом Дерника.

- Хотела бы ты, чтобы мы воскресили этого человека, дочь моя? - спросил тогда Олдур. Она подняла голову.

- Это же невозможно, Повелитель, - сказала она. - Пожалуйста, не шутите так над моим горем.