Последняя игра (Летописи Белгариада - 5)   ::   Эддингс Дэвид

- Давай, однако, будем считать, что это возможно, - ответил Ал. - Хотела бы ты, чтобы мы воскресили его?

- Всем сердцем, Повелитель.

- А зачем? Ради какой цели стоит просить о его воскрешении?

Она опять прикусила губу.

- Он станет моим мужем, Повелитель, - выпалила она наконец, и в голосе ее слышался вызов.

- И это тоже было так трудно сказать? Однако уверена ли ты, что эта твоя любовь не вызвана горем и что, как только этот добрый человек будет воскрешен, ты не отвернешься от него? Ведь он, ты должна признать это, весьма зауряден.

- Дерник никогда не был заурядным, - сказала она с неожиданной пылкостью. - Он самый лучший и самый храбрый человек в мире.

- Я не хочу проявлять к нему неуважение, Полгара, но ведь у него нет никаких особых способностей. В нем нет силы Воли и силы Слова.

- Разве это так важно, Повелитель?

- Супружество должно быть единением равных, дочь моя. Как же может этот добрый, храбрый человек быть тебе мужем, пока у тебя остается твоя сила?

Она беспомощно посмотрела на него.

- Могла бы ты, Полгара, пожертвовать собой? Стать ему равной? С такими же способностями, как у него?

Она посмотрела на него, поколебалась, а затем сказала одно только слово:

- Да.

Гарион был потрясен - и не столько согласием тети Пол, сколько требованием Олдура. Сила чародейки была основой и средоточием всего ее существования. Отнять ее значило бы оставить тетю Пол ни с чем.