Мартовские фиалки   ::   Керр Филипп

Шофер открыл дверь передо мной. Я поставил ногу на подножку и заглянул внутрь. Человек, от которого исходил запах одеколона, наклонился ко мне, но я не смог разглядеть его лица - оно оставалось в тени. Когда он заговорил, его голос прозвучал холодно и неприветливо.

- Это вы - Гюнтер, сыщик?

- Да, это я. А вы, должно быть, - я сделал вид, что читаю карточку, доктор Фриц Шем, немецкий адвокат?

Я произнес "немецкий" с неприкрытым сарказмом, поскольку терпеть не мог это слово на визитных карточках и вывесках, так как знал, что люди таким образом подчеркивали свою расовую благонадежность. Кроме того, оно здесь было совершенно излишним, поскольку евреям юридическая практика запрещена. Я никогда не написал бы на своей карточке "немецкий частный детектив". Это было бы все равно что написать "лютеранский частный детектив", или "антисоциальный частный детектив", или "овдовевший частный детектив". Хотя на самом деле я и то, и другое, и третье. Правда, в церкви я теперь бываю довольно редко. Должен признаться, что среди моих клиентов много евреев, и это очень выгодные клиенты. Они платят сразу, а проблема у всех одна и та же: люди ищут своих пропавших близких. Впрочем, и результаты поисков всегда одни и те же. Тело, выловленное из канала Ландвер и попавшее туда по милости Гестапо или штурмовиков. Одинокий самоубийца, найденный в гребной лодке в Ванзее. Или имя в списке отправленных в концлагерь. Вот почему мне не понравился этот адвокат, немецкий адвокат.