JК
Мартовские фиалки :: Керр Филипп
Страница: 332 из 359Кому вы послеэтого будете нужны? - Он громко заржал и его дружки присоединились к нему.
На наших глазах эсэсовцы потащили туда какого-то человека, который кричал и отбивался изо всех сил, пытаясь вырваться.
Мы были в ужасе, хотя понимали, что все эти мерзкие штучки нам демонстрировались специально, чтобы нагнать на нас побольше страху. Поэтому, когда очередь дошла до меня, я прошел в комнату, постаравшись изобразить безразличие. Тюремщики записали мои данные - имя, адрес, - полистали мое дело и, уточнив, что я занимался спекуляцией, избили как следует.
Когда, еле переставляя ноги, я вошел в камеру, то был поражен, услышав, как дружные мужские голоса выводили "Если твоя мать еще жива". Много позже я понял, что этот хор дозволялся - он заглушал крики несчастных, которых в подвале здания били мокрыми плетками по голым ягодицам.
За время службы в полиции я побывал по делам во многих тюрьмах: Тегель, Зонненбург, на озере Плетцен, Бранденбург, Целенгефэнгинс, Браувейлер. Все они были ужасны, во всех была строжайшая дисциплина, но ни одну из них даже близко нельзя сравнить с "Колумбия-Хаус" по жестокости, с которой здесь обращались с заключенными. Что же ждет меня в Дахау? - думал я. Неужели где-то может быть страшнее, чем здесь?
В "Колумбия-Хаус" одновременно содержалось около тысячи человек. Одних, как и меня, через какое-то время должны были отправить в концлагерь, другие отбывали здесь свои сроки, а затем чаще всего оседали там же.
На наших глазах эсэсовцы потащили туда какого-то человека, который кричал и отбивался изо всех сил, пытаясь вырваться.
Мы были в ужасе, хотя понимали, что все эти мерзкие штучки нам демонстрировались специально, чтобы нагнать на нас побольше страху. Поэтому, когда очередь дошла до меня, я прошел в комнату, постаравшись изобразить безразличие. Тюремщики записали мои данные - имя, адрес, - полистали мое дело и, уточнив, что я занимался спекуляцией, избили как следует.
Когда, еле переставляя ноги, я вошел в камеру, то был поражен, услышав, как дружные мужские голоса выводили "Если твоя мать еще жива". Много позже я понял, что этот хор дозволялся - он заглушал крики несчастных, которых в подвале здания били мокрыми плетками по голым ягодицам.
За время службы в полиции я побывал по делам во многих тюрьмах: Тегель, Зонненбург, на озере Плетцен, Бранденбург, Целенгефэнгинс, Браувейлер. Все они были ужасны, во всех была строжайшая дисциплина, но ни одну из них даже близко нельзя сравнить с "Колумбия-Хаус" по жестокости, с которой здесь обращались с заключенными. Что же ждет меня в Дахау? - думал я. Неужели где-то может быть страшнее, чем здесь?
В "Колумбия-Хаус" одновременно содержалось около тысячи человек. Одних, как и меня, через какое-то время должны были отправить в концлагерь, другие отбывали здесь свои сроки, а затем чаще всего оседали там же.