JК
Последняя война :: Мартьянов Андрей
Страница: 319 из 505В числе тех, кто бестолковым мотыльком полетел на яркий огонек речей нардарца, оказался и хаган.
Вскоре в становищах началось нечто странное.
Гурцат поссорился со многими вождями, последствием чего стали резня на Идэре и гибель одиннадцати знатных ханов, вслед за тем подчиненные Гурцату нукеры уничтожили всех недовольных самовластным повелителем Степи. Ту-менчи Цурсог, пробуя силы, ушел на полночь и, сметя с лица земного селения Аша-Вахишты, вернулся с победой и богатой добычей. Хаган пожелал новых земель для своего народа - саккаремские поля как нельзя больше подходили для пастбищ овец и лошадей степняков. Собралось войско, впереди которого шел белый конь бога войны, несколько туменов без труда опрокинули незащищенные саккаремские рубежи...
Драйбен, невозмутимый Драйбен с холодным взглядом рыбы, только давал советы. Не вмешивался в дела хагана, не позволял себе высказать ни единого слова против его решений. Он советовал. И его речи казались мудрыми.
В самом начале войны на полудне Гурцат не мог отделаться от смутного впечатления, что устами Драйбена говорят боги и нардарец только доносит до вождя мергейтов волю тех, кто выше людей. Позже хаган все меньше и меньше прислушивался к словам Драйбена, а с тех пор, как было принято решение ехать в Самоцветные горы, чужеземец перестал нравиться Гурцату. Он словно потерял силу, дарованную неизвестно кем, и превратился в обычного человека.
Вскоре в становищах началось нечто странное.
Гурцат поссорился со многими вождями, последствием чего стали резня на Идэре и гибель одиннадцати знатных ханов, вслед за тем подчиненные Гурцату нукеры уничтожили всех недовольных самовластным повелителем Степи. Ту-менчи Цурсог, пробуя силы, ушел на полночь и, сметя с лица земного селения Аша-Вахишты, вернулся с победой и богатой добычей. Хаган пожелал новых земель для своего народа - саккаремские поля как нельзя больше подходили для пастбищ овец и лошадей степняков. Собралось войско, впереди которого шел белый конь бога войны, несколько туменов без труда опрокинули незащищенные саккаремские рубежи...
Драйбен, невозмутимый Драйбен с холодным взглядом рыбы, только давал советы. Не вмешивался в дела хагана, не позволял себе высказать ни единого слова против его решений. Он советовал. И его речи казались мудрыми.
В самом начале войны на полудне Гурцат не мог отделаться от смутного впечатления, что устами Драйбена говорят боги и нардарец только доносит до вождя мергейтов волю тех, кто выше людей. Позже хаган все меньше и меньше прислушивался к словам Драйбена, а с тех пор, как было принято решение ехать в Самоцветные горы, чужеземец перестал нравиться Гурцату. Он словно потерял силу, дарованную неизвестно кем, и превратился в обычного человека.