Посол без верительных грамот   ::   Снегов Сеpгей Александpович

В кабинете Араки Рой снова остановился перед экраном пси-поля:хмуро всматривался в серебристо-золотой поток, струившийся в темной глубине экрана, в тонкую змейку пси-фактора Андрея. Араки, ни к кому в отдельности не адресуясь, известил, что перемен у Андрея нет: выздоровление несомненно, но затянется. Боячек сел, вытянул огромные ноги, откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе: президент Академии наук был слишком громоздок и плохо вписывался в обстановку. Генрих подумал, что если бы понадобилось нарисовать посланца иных миров, то вот она, эта массивная голова, широкое лицо с чересчур даже для него крупным носом и отвислыми щеками, сутулая фигура, разлапистая походка, руки, похожие на рычаги, ладони с детскую лопатку — нет, вышел бы инозвездный житель куда убедительней, нежели ничем не поражающие внимание Спенсер или Гаррисон! Они были слишком свои, он — нездешний, с удивлением сказал себе Генрих, именно такой путаной формулой вдруг охарактеризовав Боячека.

Президент подождал, когда все рассядутся, и заговорил. И голос у него был какой-то очень уж свой, отличный от любых голосов, мощный, конечно, — все в этом человеке было мощно. Глуховатый, но не хриплый, он выносился из глубин груди, он был многоинтонационен. Генрих с тем же насмешливым удивлением определил: разнообразен — в нем были и настойчивость, и доброта, и доброжелательная ирония, и недоверие; все это выражалось одними звуками, а не мыслями — звуки, не сочетаясь в логические категории, ясно высказывали себя.