JК
Повелитель Ночи :: Спуриэр Саймон
Страница: 238 из 395Те, кого всегда ненавидели, теперь ненавидели его.
Повиновение через ужас.
Керз никогда не был человеком, но, как и все примархи, скрывал в самом дальнем углу своего светящегося сердца горький аромат человечности. Конрад принес чувства в жертву. Он вытер слезы безумия с белоснежных щек и бросил нежность и теплоту волкам. Во славу имени Императора. Он потерял все. Керз стал тем, для чего был предназначен, тем, кого требовала Галактика. Так хотел Император, в этом была необходимость. Он стал верным монстром.
А когда Конрад попросил отца о помощи, попросил немного любви, самую капельку — намек — благодарности, в ответ получил лишь презрение.
Сахаал пришел в себя, оторвавшись от размышлений, и увидел, что его рука так сильно сжала подлокотник, что расколола украшавшие его кости и черепа. Он не заметил, как прикусил язык, и теперь ощущал во рту металлический привкус собственной крови. Презрение.
Вот наследие Ночного Охотника. Презрение преданного отцом сына. И жажда мести.
О, как могучие падут…
— Клянусь в этом… — неслышно прошептал Сахаал. — Клянусь, повелитель. Мы непременно станем могущественными. Мы заставим его заплатить за все содеянное.
Пирамида все прибавляла в размерах. Сначала она была небольшой, но теперь стремительно увеличивалась — слои уплотнялись, громоздясь один на другой, превращаясь в самую настоящую модель улья.
Повиновение через ужас.
Керз никогда не был человеком, но, как и все примархи, скрывал в самом дальнем углу своего светящегося сердца горький аромат человечности. Конрад принес чувства в жертву. Он вытер слезы безумия с белоснежных щек и бросил нежность и теплоту волкам. Во славу имени Императора. Он потерял все. Керз стал тем, для чего был предназначен, тем, кого требовала Галактика. Так хотел Император, в этом была необходимость. Он стал верным монстром.
А когда Конрад попросил отца о помощи, попросил немного любви, самую капельку — намек — благодарности, в ответ получил лишь презрение.
Сахаал пришел в себя, оторвавшись от размышлений, и увидел, что его рука так сильно сжала подлокотник, что расколола украшавшие его кости и черепа. Он не заметил, как прикусил язык, и теперь ощущал во рту металлический привкус собственной крови. Презрение.
Вот наследие Ночного Охотника. Презрение преданного отцом сына. И жажда мести.
О, как могучие падут…
— Клянусь в этом… — неслышно прошептал Сахаал. — Клянусь, повелитель. Мы непременно станем могущественными. Мы заставим его заплатить за все содеянное.
Пирамида все прибавляла в размерах. Сначала она была небольшой, но теперь стремительно увеличивалась — слои уплотнялись, громоздясь один на другой, превращаясь в самую настоящую модель улья.