Повелитель Ночи   ::   Спуриэр Саймон

— Они управляли вами с самого начала…

— Д-да… Они пришли… до того, как я нанял вас… Хакх-х… Проникли в мой мозг… Голоса… О Бог-Император…

— Но почему? Разрази их варп, Каустус, почему?

— Х-х… кто знает… И-иногда их контроль слабел… я мог ясно думать… слышать их шепот… Но я ничего не смог узнать…

Мита помнила странные моменты неуверенности, когда разум инквизитора словно рвался на свободу и бился в странных конвульсиях. Она полагала, что он безумен. Если бы с самого начала знать правду…

Каустус был марионеткой, всеми силами пытавшейся разорвать нити.

— Именно поэтому вы сохранили мне жизнь, — понимающе сказала Мита. Новый взрыв сотряс улей, качнув огромную массу льда и металла. Псайкера сейчас это не касалось — не более чем фоновый шум. — И поэтому все прощали мне…

Инквизитор изо всех сил пытался заговорить, но кровь текла все сильнее.

— Я… д-думал… думал, смогу их о-одолеть… голоса, о Император, спаси меня… я думал смогу выстоять… я… ошибался… но иногда я мог… одурачить их… чтобы ты могла помочь… я и принял тебя в с-свиту… Они хотели… т-твоей смерти… но я знал… только ты сможешь… о-освободить меня…

Глаза Каустуса остекленели.

Корона выпала из мертвой руки и закатилась в лужу крови. Мита подошла и подняла драгоценный артефакт, разглядывая его вблизи. Такая простая вещь. Такая маленькая.

А затем мир стал жемчужно-белым.

Невероятный свет залил комнаты галерей, стена рядом с псайкером лопнула мокрой бумагой, превращенная в ошметки стальными лезвиями. Порывы вьюги ворвались внутрь — и с ними пришла волна такой муки, что Мита кричала до тех пор, пока не отказало пересохшее горло.

Боль залила всю Вселенную. Вопли миллионов баньши парализовывали все чувства, а облака, нет, целые миры тьмы концентрировались вокруг.