Повесть о разуме   ::   Зощенко Михаил

Царь Михаил Федорович, задумавшись о конце, "впал в неподвижность" и умер "от многого сиденья, холодного питья и меланхолии, сиречь - кручины".

Смерть ужасала людей. И люди высокого таланта не в меньшей степени поддавались этому страху.

Сестра композитора Глинки пишет:

"Он так боялся смерти, что до смешного ограждал себя от всяких малостей…"

Тоска раздирала Мопассана, когда он писал:

"Что бы мы ни делали, все равно придется умирать. Во что бы мы ни верили, к чему бы ни стремились, мы все-таки должны умереть. Чувствуешь себя раздавленным тяжестью сознания…"

Л. Н. Толстой, ужасаясь, писал:

"Сорок лет работы, муки и успехов для того, чтоб понять, что ничто не существует, и от меня останутся только гниль да черви…"

Толстой впоследствии изменил свое отношение к смерти, и эта запись его нам тем более интересна, хотя бы для сравнения, которое мы сделаем ниже.

Устрашенный смертью Блок писал, желая, должно быть, скорей увидеть финал:

Когда ж конец? Назойливые звуки

Не станет сил без отдыха внимать.

Как страшно все! Как дико! - Дай мне руку,

Товарищ, друг! Забудемся опять…

Итак, мы видим, что страх в непомерной степени присутствует при столкновении со смертью, даже при мысли о ней.

Причем мы видим, что этот страх обескураживает людей, делает их покорными, робкими, беспомощными. Он обезоруживает и делает их еще более податливыми смерти.