JК
Повесть о страданиях Гаврилы Масленникова :: Перемолотов Владимир
Страница: 26 из 43Шаг в длину, шаг в ширину, сырая и холодная как склеп, темница навевала мысли о безвременной насильственной смерти. Герой еще раз осмотрелся. Вспотеть естественным путем он не мог мешали температура и влажность.
Бегать до пота не позволяли размеры камеры. Приседать — тоже. Колени упирались в стену. Было похоже, что стоит он в колодце. Высоко над ним, большое, словно луна в полнолуние, виднелось колодезное жерло, зарешеченное железными прутьями.
Вверху оно расширялось. Не вылезти — подумал Гаврила.
Он ощупал руками стены и нашел дверь. Едва заметной выпуклостью она выдавалась внутрь. Это был единственный реальный выход наружу.
Гаврила обстучал ее ногой. Звук был тупой, плотный. Похоже, что с другой стороны дверь была заложена кирпичами. Не смотря на столь критическое положение, он усмехнулся: вряд ли кого охраняли бы с такой тщательностью.
— Ай да Гаврила, ай да сукин сын! — подумал Масленников, и он был прав.
В голове героя вертелись мысли одна другой отвратительнее. Неожиданно вспомнились мрачные подземелья, виденные утром. Потом — ручные крокодилы, которыми накануне похвалялся Митрофанов.
Мысли эти, однако не вселили в него отчаяния. Выход был. Пусть заложенный кирпичами и тщательно охраняемый, но был. Оставалось только найти способ вспотеть и воспользоваться им.
Несколько минут он пытался вспотеть, вспоминая самые страшные пытки, какие только знал.
Не вспотел.
Вспомнил свой страх в первый день обладания чудесным даром в доме мудрого Митридана.
Бегать до пота не позволяли размеры камеры. Приседать — тоже. Колени упирались в стену. Было похоже, что стоит он в колодце. Высоко над ним, большое, словно луна в полнолуние, виднелось колодезное жерло, зарешеченное железными прутьями.
Вверху оно расширялось. Не вылезти — подумал Гаврила.
Он ощупал руками стены и нашел дверь. Едва заметной выпуклостью она выдавалась внутрь. Это был единственный реальный выход наружу.
Гаврила обстучал ее ногой. Звук был тупой, плотный. Похоже, что с другой стороны дверь была заложена кирпичами. Не смотря на столь критическое положение, он усмехнулся: вряд ли кого охраняли бы с такой тщательностью.
— Ай да Гаврила, ай да сукин сын! — подумал Масленников, и он был прав.
В голове героя вертелись мысли одна другой отвратительнее. Неожиданно вспомнились мрачные подземелья, виденные утром. Потом — ручные крокодилы, которыми накануне похвалялся Митрофанов.
Мысли эти, однако не вселили в него отчаяния. Выход был. Пусть заложенный кирпичами и тщательно охраняемый, но был. Оставалось только найти способ вспотеть и воспользоваться им.
Несколько минут он пытался вспотеть, вспоминая самые страшные пытки, какие только знал.
Не вспотел.
Вспомнил свой страх в первый день обладания чудесным даром в доме мудрого Митридана.