Повесть о страданиях Гаврилы Масленникова   ::   Перемолотов Владимир

— Эскимосы. Темные охотники. Всегда держатся особняком. Как только на солнце появляются пятна, они прибывают сюда десятками:

Гаврила с трудом разжал зубы и из вежливости сказал первое, что пришло в голову.

— От недостатка света дохнут что ли?

— Да нет — столь же безразлично ответил граф — Тут какие-то другие причины.

Призракам, казалось, не будет конца.

Бледный фосфорический свет наполнял зал. Гаврила дышал им, шел сквозь него, сквозь разговоры:

— Был я там. Ну и ничего. Кабак как кабак:

— Я и не знаю что это такое ягель, да и знать не хочу!

— Тут он ее и прижал, а у самого лицо такое значительное:

— У царя Мидаса — ослиные уши!

— Да что вы! А у Киевского князя бородавка на носу!

— Вот он, Витязь! — указал де Греби на сгорбленного старика. Тот сидел не то на тигровой шкуре, давшей ему такое грозное имя, не то на матрасе.

Гаврила хотел, было удивиться.

Витязя в тигровой шкуре он представлял себе как-то иначе, но едва открыл рот, что бы сообщить об этом маркизу, как увидел свою тень.

Он сразу узнал ее, хотя и не видел ее лет 20.

— О! Тень моя! — радостно завопил герой.

Тень вздрогнула, попыталась съежиться, но среди приведений она была заметна, как мужик в женской бане. Она дернулась в одну сторону, в другую, но Гаврила вцепился в нее глазами и не выпускал.