Похитители сутей   ::   Савченко Владимир

— А ты не старайся, никтоне просит! — забунтовал Вова. — Не хочу я музыкальные способности, ма, ну, мамочка, не хочу-уу! Я радиотехнику люблю, мы в кружке уже супергетеродинный приемник собрали, теперь будем управляемого робота на микросхемах… Ма, ну, не надо, а?

— Пойдем, мальчик, — урезонивал хозяин, — пойдем, Вова. Что та радиотехника, ты же вторым Яшей Хейфицем сможешь стать с девятью баллами, или, может, даже новым Леней Утесовым. “Я помню лунную рррапсо-одиию…” — хрипло пропел он, — м-м? Пошли.

— Иди! — шипящим голосом скомандовала мамаша. — Вернемся домой, я тебе задам!

Упирающегося Вову повели в кабинет. “Жаль пацана. И себя тоже… Лежат в тазу четыре зуба… Или четыре Кирпича? И не в тазу, а в мешке, ха-ха! — Васе было совсем худо, он почти бредил. — Но где же эти чертовы пистолеты!?” Он неосторожно напрягся, шевельнул спиной — острая, рвущая боль в сердце залила и погасила сознание. Много ли нужно смертельно раненному телу, чтобы из него душа вон?

Когда Долгопол оказался на .“стене плача”, Звездарику и Мегре прежде всего пришлось выслушать до конца песенку о мести женщины-дантистки, о неверном возлюбленном, лишившемся четырех здоровых зубов и вынужденном шамкать:

Чилиндром на шонче шверкая, хожу я теперь беж жубов. И как отомштить, я не жнаю — ха-ха! жа эту проклятую любовь.

Комиссар даже поаплодировал:

— Прелестная песня, Вася Лукович, браво! Я буду исполнять ее во всех мирах, где у существ есть зубы и любовные неурядицы.