Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

Просто внезапно обнаружил, что краешек солнца обречённо выглядывает из-за горизонта, готовясь укрыться там от сгущающейся темноты. Саня хрипло сказал:

— Надо же, успели!

— Должны были, вот и успели, — отозвался Громов, распрямляя затёкшую спину. — Устал?

— Нет. Волдыри только…

— Ничего, — утешил его Громов и вдруг запнулся.

Едва не вырвавшаяся поговорка «до свадьбы заживёт» неловко зависла в сумерках, вынуждая обоих смотреть в разные стороны, чтобы ненароком не прочитать то, что было написано на лицах. Громов разглядывал созданный им гроб и помахивал топориком с таким видом, словно собирался разнести его в щепки. Саня косился на массивный револьвер, покоящийся на краю верстака. Его отполированная рукоять так и просилась в правую ладонь. Облизав пересохшие губы, Саня спросил таким беззаботным тоном, словно имел в виду обычную прогулку:

— Теперь можно идти, да?

Прежде чем ответить, Громов запрокинул лицо к небу:

— Минут через сорок, не раньше. Если…

— Что «если»? — В Санином голосе зазвенели слезы. — Я не позволю вам пойти на попятный. Я… я вас заставлю!

— Ты? Меня? Заставишь? — Каждое слово звучало веско и мерно, как удары, которыми только что загонялись гвозди.

— Да! Я! Вас!

Саню колотило. Колотило так сильно, что зубы предательски клацнули в конце тирады. Он дрожал и смотрел на Громова с такой ненавистью, как будто видел перед собой убийцу Ксюхи. Костяшки на его сжатых кулаках побелели.