Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

Несмотря на то что он двигался к машине вроде как добровольно, ему явно не хотелось никуда ехать.

— Пацаны, — ныл он, — не надо, а?

— Как же не надо, когда карета подана?

— Все равно не надо, пацаны, — не унимался бритоголовый.

— Да чего ты бздишь, в натуре! — прикрикнули на него. — Поедем прокатимся, и всех делов.

Вместо того чтобы подчиниться, раненый неожиданно вырвался, повалился на землю и с неописуемым проворством пополз на четвереньках прочь от машины. Заметив, что его догоняют, он вцепился в ствол деревца и принялся бешено сопротивляться попыткам разжать его мёртвую хватку. Со стороны это походило на беззлобную возню великовозрастных балбесов. Преследователи не били беглеца, а лишь старались оторвать от деревца. Он же не кричал, а только покряхтывал натужно, боясь, наверное, окончательно обозлить братву.

Выбившиеся из сил охранники распрямились над раненым. Один из них тронул его подошвой и предложил:

— Кончай, Бек. Давай добазаримся по-хорошему.

— Это как?

— Или ты встаёшь сам, или тут и останешься. Замочим тебя, как лебедь белую, и дело с концом.

— А куда вы меня везти собрались? — спросил Бек. — Знаю я ваши катания.

— Тю! — неискренне возмутился охранник. — Ну ты и долболоб! На кой ты нам сдался? Братика похоронишь — и свободен.

— Ага! Я помню, что Эрик сказал. По-другому, мол, помрёшь.

— Это значит: чисто своей смертью сдохнешь.