Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

— Да она и так почти полная!

— Вот и дозаправь, чтобы совсем полная стала.

Пока Онищук возился с баллончиком, Громов поинтересовался:

— Как живёшь, секретный сотрудник Ясень?

Онищук хотел в ответ съязвить, но совершенно неожиданно для себя признался:

— Хреново. Вешался два раза.

Громов помолчал, прежде чем задать следующий вопрос:

— За зажигалку сколько просишь?

— Пятьсот! — заявил Онищук со злобной решимостью. Ему стало обидно, что он не услышал в голосе собеседника даже намёка на сочувствие.

— Вот, тут ровно полторы тысячи.

Громов протянул ему стопку сотенных купюр, а остальное сунул в карман. У него на две-три бутылки пива оставалось, не больше. Глаз у Онищука был намётанный.

— А я не нищенствую, спасибо.

Он попытался возвратить лишнее, но Громов мягко отстранил его руку:

— Лучше скажи мне, как до Мушкетовского кладбища лучше добраться. Там у меня родители.

Онищук выпучил глаза:

— Вы что же, ещё ни разу у них на могиле не побывали?

Глаза Громова сверкнули, но голос его оставался совершенно невыразительным:

— Знаешь, прежде мне как-то не приходило в голову любоваться могилами. Дата рождения. Дата смерти. А то, что между ними, быльём поросло.

— Почему же тогда…

Вопрос повис у Онищука на кончике языка. Глядя куда-то сквозь него, Громов пробормотал:

— У меня ведь тоже однажды появится своя могила. — Он вставил в рот очередную сигарету, забыв поднести к ней пламя зажигалки.