Матёрый   ::   Донской Сергей Георгиевич

— Я сделаю все, как скажете, — произнёс он замогильным голосом. — Подпишу любые бумаги, сделаю перечисления… Отпустите только… Богом молю…

— Встань! — велел Итальянец.

Мамотин выпрямился, готовый в любой момент снова бухнуться на колени. Сосредоточив мрачное внимание на его съёжившемся хоботке, Итальянец протянул руку в сторону зрителей и потребовал:

— Нож! Острый!

Перехватив его взгляд, Мамотин по-детски прикрылся ладонями и тоненько крикнул:

— Я же сказал, что все подпишу!

— Ну и что теперь? — насмешливо спросил Итальянец, сжимая рукоять тяжёлого тесака, положенного на его ладонь. — Орденом тебя наградить?

— Посмертно! — хохотнул кто-то из бойцов.

Губерман всхлипнул. Наградив его многообещающим взглядом, Итальянец опять пошевелил пальцами в воздухе:

— Стул дайте.

— Может, кресло принести?

— Стул! Деревянный!

Когда приказ был выполнен, Итальянец перевернул стул вверх ножками и с неожиданной яростью прыгнул на него, без труда отломив спинку. Сухой треск дерева прозвучал как выстрел, заставив присутствующих вздрогнуть. Рыхлые щеки Мамотина мелко затряслись. Покосившись на него, Итальянец присел возле сиденья с растопыренными ножками и принялся строгать одну из них, с усилием откалывая длинные неровные щепы.

Услышав смешки бойцов и дробный перестук капель там, где стоял Мамотин, Итальянец не оторвался от своего занятия.

Закончив работу, он выпрямился и полюбовался делом своих рук.