Правда (The Truth)   ::   Пратчетт Терри

— Прошу прощения, ваша волшебность,— перебил его Хорошагора.

Один из гномов осторожно похлопал его по плечу и передал лист бумаги, который был тут же вручен казначею.

— Молодой Кеслонг приготовил тебе небольшой сувенир на память,— пояснил Хорошагора.— Пока ты говорил, он набирал. И вот, прямиком с отпечатной плиты. Быстрый паренек.

Казначей попробовал смерить молодого гнома строгим взглядом, хотя с гномами подобная тактика усмирения никогда не работала: там и мерить-то было особо нечего.

— Правда? — наконец буркнул казначей.— Как интересно...— Он пробежал взглядом лист.

И выпучил глаза.

— Но это же... Когда я говорил... Я ж только что это сказал... Как вы узнали, о чем я буду говорить... Мои точные слова...— заикаясь, забормотал казначей.

— Точные и совсем не оправданные,— добавил Хорошагора.

— Минуточку... — тут же вскинулся казначей. Вильям оставил их спорить дальше и отправился в

экскурсию по словопечатне. Бот отпечатная плита — большой плоский камень, используемый в качестве верстака. Это понятно, все граверы пользуются таким. Вот гномы снимают листы бумаги с металлических букв, и это тоже понятно. Кстати, слова казначея были действительно ничем не оправданы. Душа у металла? Это же просто смешно.

Вильям заглянул через голову гнома, который усердно собирал буквы в маленьком железном лотке — короткие пальцы так и летали над подносом со шрифтом.