Мазурка для двух покойников   ::   Села Камило Хосе

Аргентинские родичи Розиклер, которые называли радиолу витролой, уехали в Буэнос-Айрес, когда дон Хесус Мансанедо записал в блокноте об отцеРозиклер, Иносенсио Сольейросе Нанде: № 37, 21 октября 36-го, служащий банка «Альто дель Фуриоло» умер, покаявшись (ложь!); они сказали, что уедут, и уехали, по-моему, поступили правильно.

– Произойдет бойня, никому не известно, кто спасет шкуру, а кто нет, будет пожар Трои, мы здесь не останемся, это дело самих испанцев.

Тетя Хесуса недавно заболела, заболела серьезно.

– Ты звал врача?

– Да.

– Что он говорит?

– Ну, что бедняжечка стара, очень одряхлела, ничего особенного нет, просто стареет, и сердце постепенно сдает.

– Боже правый!

Когда я отправился навестить ее, все нашел очень таинственным, собака Веспора уже не в силах столько возвещать смерть, дядя Клето играет только «Меня не убьешь помидором», раз за разом, сто, а то и сто пятьдесят раз на день, под конец сам не слышит, это как гул ветра в дубах. Тетя Эмилия и дядя Клето спорят из-за места на кладбище для тети Хесусы, она еще не труп, но может стать им в любой момент.

– Фамильный склеп полон, а мы сейчас не можем тратиться, это не ко времени.

– Да, но не хочешь же ты вышвырнуть останки наших предков в реку?

– Я ничего не хочу, но скажи, как нам поступить. Тетя Эмилия верит в долг потустороннему миру, в уважение к безупречной добродетели.

– Ты никогда не должен забывать, Клето, что Хесуса, как и я, одинока. Это еще хуже, чем оставить Лоурдес в Париже!

Дядя Клето смотрит на Эмилию взглядом гипнотизера.