JК
Мазурка для двух покойников :: Села Камило Хосе
Страница: 4 из 257Ласаро Кодесаль умер молодым, 22-х не было – что толку, что на 5 миль вокруг, а то и больше никто не мог так орудовать дубиной? Ласаро Кодесаля убил мавр, предательски, пока он забавлялся под смоковницей, все знают, что в тени смоковницы очень удобно грешить; лицом к лицу никто б не посмел убить Ласаро Кодесаля, ни мавр, ни астуриец, ни португалец, ни леонезец, никто. Край горы стерся, когда убили Ласаро Кодесаля, и никогда его больше не увидать.
Льет монотонно и с усердием со дня св. Рамона, пожалуй, еще раньше, а сегодня день св. Макария, покровителя карт и лотерейных билетов. Льет не спеша, безостановочно больше девяти месяцев, на траву в поле, на стекло в моем окне, льет, но не похолодало, хочу сказать, не очень похолодало. Кто умеет играть на скрипке, играет по вечерам, но я не умею, кто умеет на гармонике, играет на гармонике, но я не умею. Умею только на гаите, [3] но в доме играть на ней не годится. Раз не умею ни на гармонике, ни на скрипке, а дудеть под крышей нельзя, провожу вечера в постели, пакостничая с Бенисьей (потом скажу, что за Бенисья, женщина, у которой соски точно каштаны). В столице можно пойти в кино, посмотреть Лили Понс, юное и достойное сопрано в главной женской роли «Слишком долгого сна» – так сказано в газете, но у нас нет кино.
На кладбище чистый ключ омывает мертвые кости, а также ледяную печень мертвецов; ключ зовется Миангейро, и в нем прокаженные мочат свои мяса, чтобы выздороветь. Черный дрозд поет на том же кипарисе, где ночью одиноко жалуется соловей.
Льет монотонно и с усердием со дня св. Рамона, пожалуй, еще раньше, а сегодня день св. Макария, покровителя карт и лотерейных билетов. Льет не спеша, безостановочно больше девяти месяцев, на траву в поле, на стекло в моем окне, льет, но не похолодало, хочу сказать, не очень похолодало. Кто умеет играть на скрипке, играет по вечерам, но я не умею, кто умеет на гармонике, играет на гармонике, но я не умею. Умею только на гаите, [3] но в доме играть на ней не годится. Раз не умею ни на гармонике, ни на скрипке, а дудеть под крышей нельзя, провожу вечера в постели, пакостничая с Бенисьей (потом скажу, что за Бенисья, женщина, у которой соски точно каштаны). В столице можно пойти в кино, посмотреть Лили Понс, юное и достойное сопрано в главной женской роли «Слишком долгого сна» – так сказано в газете, но у нас нет кино.
На кладбище чистый ключ омывает мертвые кости, а также ледяную печень мертвецов; ключ зовется Миангейро, и в нем прокаженные мочат свои мяса, чтобы выздороветь. Черный дрозд поет на том же кипарисе, где ночью одиноко жалуется соловей.