Мазурка для двух покойников   ::   Села Камило Хосе

– Как он не отскочил?

– А я почем знаю? Бедняга всегда был нерасторопным.

Фина жарила дону Селестино кроликов и при жизни мужа. Фина всегда старалась понравиться попам и быть любезной с ними.

Дом моей матери – теперь дом теток Хесусы и Эмилии и дяди Клето – в Альбароне, приход Сан-Хуан де Барран. Дядя Клето, когда не спит, бьет в барабан и пьет бочковый коньяк, почти всегда покупает его в кредит в таверне Рауко, надеясь на лучшие времена. Тети Хесуса и Эмилия либо молятся, либо шушукаются.

– И мочатся?

– Уф, ужас! Тети Хесуса и Эмилия по крайней мере лет двадцать мочатся под себя.

По-моему, тете Лоурдес, молодой жене дяди Клето, повезло, что осталась на парижском кладбище, по правде, так ли это – никогда не узнаешь; дедушке с бабушкой было бы легче, если б умерла в Галисии, как полагается.

– Это мелочь, ясное дело, – говорила бабушка, – но есть другие, тоже не бог весть кто, а держатся дольше. Знали бы вы, что за гроба у французов! В лучшем случае фанера!

Тети Хесуса и Эмилия не разговаривают с братом, только осведомляются, был ли он на исповеди.

– Идите вы в жопу! У меня свобода совести!

– Боже, какие нравы!

Тети Хесуса и Эмилия, завидев брата, смотрят в другую сторону, и тогда дядя Клето назло им насвистывает.

– О Боже, Боже! Что мы сделали, чем заслужили такой крест?

Дядя и тетки не разговаривают с тех пор, как запутались в споре о своих местах на кладбище, кончили взаимными оскорблениями, вполголоса, но всерьез.