JК
Предначертание :: Давыдов Вадим
Страница: 40 из 131- Это службишка, дядько Степан, не служба.
– Кони-то… Ихние, что ль?!
– Так точно, - вздохнул Гурьев.
– А сами?! - уже предвидя ответ, всё-таки спросил кузнец.
– Там, - указал Гурьев подбородком в ту сторону, откуда приехал. - Лежат, касатики.
– Ну, Яшка…
– Вы коней распрягите, дядько Степан. А то сейчас вся станица сбежится.
С этим трудно было не согласиться. Однако кузнец не успел. В избу влетела Пелагея, - судя по всему, и одевалась-то в невероятной спешке:
– Яшенька… Птенчик мой… Что ж это?!
Она шагнула к Гурьеву, отчаянно закусив губу, рванула на нём рубаху… И, повернувшись к Тешковым, зарычала:
– Ну, что встали столбами?! Воду кипятите, простыню рви, Марфа!
– Успокойся, Полюшка, - мягко придержал женщину за руку Гурьев. - Не страшно. Заживёт, как на собаке.
Птенчик, подумал Тешков, глядя на Гурьева. Птенчик, - а сам-один шестерых хунхузов, что твоих сусликов, положил, видать. Шестерых ли?! Птенчик. Это что ж из него будет, когда на крыло-то встанет?!
Перевязав Гурьева, Пелагея немного утихла, хотя командирского тона не оставила:
– Идти-то сможешь, Яшенька?
– Смогу, конечно.
– Давайте ко мне его. Я выхожу, всё не в курене с дитями.
– Кони-то… Ихние, что ль?!
– Так точно, - вздохнул Гурьев.
– А сами?! - уже предвидя ответ, всё-таки спросил кузнец.
– Там, - указал Гурьев подбородком в ту сторону, откуда приехал. - Лежат, касатики.
– Ну, Яшка…
– Вы коней распрягите, дядько Степан. А то сейчас вся станица сбежится.
С этим трудно было не согласиться. Однако кузнец не успел. В избу влетела Пелагея, - судя по всему, и одевалась-то в невероятной спешке:
– Яшенька… Птенчик мой… Что ж это?!
Она шагнула к Гурьеву, отчаянно закусив губу, рванула на нём рубаху… И, повернувшись к Тешковым, зарычала:
– Ну, что встали столбами?! Воду кипятите, простыню рви, Марфа!
– Успокойся, Полюшка, - мягко придержал женщину за руку Гурьев. - Не страшно. Заживёт, как на собаке.
Птенчик, подумал Тешков, глядя на Гурьева. Птенчик, - а сам-один шестерых хунхузов, что твоих сусликов, положил, видать. Шестерых ли?! Птенчик. Это что ж из него будет, когда на крыло-то встанет?!
Перевязав Гурьева, Пелагея немного утихла, хотя командирского тона не оставила:
– Идти-то сможешь, Яшенька?
– Смогу, конечно.
– Давайте ко мне его. Я выхожу, всё не в курене с дитями.