— По словам господина Александрова, она больше напоминает выпускницу Смольного института — образованна, выдержанна, с хорошими манерами, — чем преступницу.
— Да-с, господа, веселые в России наступили времена, если благородные девицы взялись за отмычки. И где же ее тогда искать, по-вашему, на балу у губернатора?
— Очень может быть, — поспешно отреагировал Ксенофонтов, — но, во всяком случае, я уже предупредил своих осведомителей на тот случай, если они случайно встретят эту женщину. Наш художник со слов господина Александрова нарисовал ее портрет. Не желаете ли взглянуть? — Макаров вытащил из портфеля небольшую папку.
— Давайте сюда! — Генерал вытянул из рук Ксенофонтова портрет.
Аристов ожидал, что это будет какая-то мегера с длинными черными спутанными волосами. Но с рисунка на него смотрела очень милая девушка лет двадцати.
— Очень недурна! — бросил Аристов.
— Верно замечено, ваше сиятельство, то же самое сказал господин Александров. Этот рисунок мы разослали по учебным заведениям, и в одном ее узнали.
— А сразу не могли сказать? — Григорий Васильевич покосился на Ксенофонтова.
Однако в этот раз в его начальственном голосе звучала легкая укоризна.
— Возможности не было, ваше сиятельство.
— Так ты еще и ехидничаешь? — сощурился Григорий Васильевич. — Ну что ты там еще выведал? Рассказывай.
— Зовут барышню Елизавета Петровна Волкова. Ей двадцать лет. Из потомственных дворян.