Превыше чести   ::   Раткевич Элеонора

— Да, — односложно ответил Даллен и вновь сомкнул губы.

Был, значит, ранен… и выжил. Само собой. Тому, кто способен бить в спину, брезгливость всяко не свойственна, и преодолевать нечего. Было бы о чем спрашивать…

— Пей, — так же односложно распорядился Тэйглан, и Даллен послушно припал губами к маленькой фляге. Горькое целебное питье он выглотал, не морщась, в четыре огромных глотка.

Больше он не сказал ни слова — ни тогда, ни потом, когда Тэйглан промывал и зашивал раны и накладывал повязки. Глаза Даллена смотрели твердо и бесстрастно, словно он и вовсе не испытывал боли… ну, сущий покойник.

В конце концов, чего и хотеть от мертвеца?

Целебное питье сделало свое дело, хоть и не до конца. Тяжелая лихорадка и вправду миновала тем же вечером, но небольшой жар все же остался, не сдаваясь ни на какие лекарские ухищрения. И немудрено. Раны Даллена упорно не желали заживать, даром что зашил их Тэйглан на совесть. Выглядели они все хуже день ото дня.

На четвертый вечер Тэйглан решился.

— Швы надо снять, — хмуро сказал он, глядя себе под ноги.

Даллен слегка приподнял бровь.

— Так скоро? — осведомился он.

— Швы надо снять, — повторил Тэйглан. — И прочистить раны заново. А потом опять зашить.

— Так снимай. — Даллен повернулся и устроился поудобнее — насколько это можно было сделать в кандалах и не слезая с телеги.

Тэйглан уже решил, что начнет он со спины, рассеченной так, что это едва представлялось возможным.