JК
Приглашение в Ад :: Щупов Андрей
Страница: 72 из 103Единственное, на что взирали они с некоторой долей интереса, были рожицы сказочных зверей, сочиненных Санькой в соавторстве с Панчугиным. То есть Санька до настоящих художеств еще не дозрел, Панчугин не умел рисовать вовсе, и творческий дуэт, таким образом, получился слаженным и плодовитым. От кончика ствола до самых колес – броневик был теперь разукрашен звездочками, рожицами и замысловатыми фигурками.
Как бы то ни было, но дело было сделано, и, услав Панчугина вместе с бронемашиной к полковнику, Вадим молча пронаблюдал, как взявшаяся за руки детвора в сопровождении белобородого старичка исчезает среди деревьев музейного парка. Добрая это вещь – глядеть на взявшихся за руки детей. Все равно, что смотреть на огонь в камине. И там, и тут есть что-то общее, согревающее.
Вадим повертел головой. Он снова оставался один, и как всегда ощущение собственной отрезанности от мира подействовало странным образом. Нечто горькое, неприятное и одновременно тонизирующее, заставляющее подтянуться мускулами. Вроде утреннего кофе, вкуса которого не чувствуешь, но пьешь единственно ради того, чтобы поскорее проснуться.
Детский лепет удалялся вдаль, и, провожая крохотные фигурки взглядом, Вадим машинально подметил, что парк не мешало бы основательно подновить – настроить, к примеру, каких-нибудь простеньких качелек, насадить лип, кленовых пород, акаций. Серые тополя и неряшливые вороньи гнезда навряд ли служили делу скорейшего исцеления детских исковерканных душ. Самое, пожалуй, безрадостное зрелище – воронье на голых тополях.
Как бы то ни было, но дело было сделано, и, услав Панчугина вместе с бронемашиной к полковнику, Вадим молча пронаблюдал, как взявшаяся за руки детвора в сопровождении белобородого старичка исчезает среди деревьев музейного парка. Добрая это вещь – глядеть на взявшихся за руки детей. Все равно, что смотреть на огонь в камине. И там, и тут есть что-то общее, согревающее.
Вадим повертел головой. Он снова оставался один, и как всегда ощущение собственной отрезанности от мира подействовало странным образом. Нечто горькое, неприятное и одновременно тонизирующее, заставляющее подтянуться мускулами. Вроде утреннего кофе, вкуса которого не чувствуешь, но пьешь единственно ради того, чтобы поскорее проснуться.
Детский лепет удалялся вдаль, и, провожая крохотные фигурки взглядом, Вадим машинально подметил, что парк не мешало бы основательно подновить – настроить, к примеру, каких-нибудь простеньких качелек, насадить лип, кленовых пород, акаций. Серые тополя и неряшливые вороньи гнезда навряд ли служили делу скорейшего исцеления детских исковерканных душ. Самое, пожалуй, безрадостное зрелище – воронье на голых тополях.