Мегрэ и бродяга   ::   Сименон Жорж

— А как он выглядел?

— Да никак. Он лежал неподвижно, а вода все лилась и лилась изо рта…

— Глаза у него все время были открыты?

— Да, мосье, я уже думал, что он умер.

— Вы звали на помощь?

— Нет, мосье. Звал не я…

— Ваш приятель с «Пуату»?

— Нет. Нас окликнули с моста.

— Значит, кто-то был на мосту Мари?

— В ту минуту — да. Он спросил нас, не утонул ли кто. Я подтвердил. Тогда он крикнул, что сейчас сообщит полиции.

— И он это сделал?

— Да. Немного погодя на велосипедах приехали два ажана.

— Дождь уже шел?

— Гроза началась как раз в то время, когда мы втаскивали этого человека на палубу.

— Вашего судна?

— Да.

— Ваша жена проснулась?

— В рубке горел свет. Аннеке набросила на себя пальто и смотрела на нас.

— Когда вы обнаружили кровь?

— Когда его положили возле руля; она текла из трещины в голове.

— Из трещины?

— Ну, из дырки… Я не знаю, как вы это называете…

— Полицейские приехали сразу?

— Почти сразу.

— А прохожий, который их вызвал?

— Больше я его не видал.

— Вам не известно, кто он?

— Нет, мосье.

В это солнечное утро нелегко было представить себе ночную сцену, о которой Жеф ван Гут рассказывал так подробно, тщательно подбирая слова, словно переводя их с фламандского.

— Вам, конечно, известно, что бродягу ударили по голове, а потом уже бросили в воду?

— Так сказал доктор.