Привычка жить   ::   Симонова Мария

Это он сказал тоже для порядка — все четверо были тертыми, а об этом прошлом разе никто в казармах и заикаться не рисковал, но кугуары действительно сильно перегнули тогда палку, отрабатывая ночной захват языка, переглушили полвзвода и поснимали всех часовых на стенах, хорошо не до смерти.

На лестнице они встретили Берегена, тащившего свой жирный зад на молельную площадку, и привычно опустили глаза, чтоб, не приведи тьма, не коснуться высокого служителя Мрака взглядом. Ходило поверье, что от этого волосы выпадают и вообще по мужской части проблемы случаются. Спустившись до самого выхода, все пятеро, не сговариваясь, трижды оплевали Гамбар и вышли во двор.

Пека раздвинул створки потаенного фонаря, и узкий луч обежал двор. Это было лишним — обе луны стояли в зените, и во дворе можно было читать, если бы хоть один из солдат был обучен грамоте. По камням зацокали когти встревоженной дополнительным освещением Мамули, и солдаты замерли по стойке смирно, как если бы навстречу шел сам Смерть-герцог — перед ним-то по уставу положено, а ежели эта не признает, то живо сократит срок жизни до минуты в страшных мучениях. Но чудовищная псина осталась равнодушной к почестям, она просто сменила место лежки, перебравшись от колодца под стену конюшни. Всхрапнули было кони, но, давно привычные к резковатому запаху Мамулиного яда, быстро успокоились. В замке опять установилась тишина.

— Пронесло, тьма твою мать… — прошипел Пека, отирая холодный пот, и пригасил фонарь.