Профессия - смертник   ::   Симонова Мария

Он не знал, каковы будут ощущения при мгновенной гибели: успеет ли он почувствовать боль, или тьма небытия, желанная, как прохладное объятие речных глубин в раскаленный зной, поглотит его мгновенно? Боли он не боялся - не по жизни, отнюдь, а с того самого переломного момента, когда жизнь стала вызывать у него идиосинкразию.

Итак, он ждал. Но боль, равно как и тьма небытия, не торопилась на него обрушиваться. Все могло произойти в какую-то сотую долю секунды. Но смерть не приходит незаметно, Степан должен был как-то ее воспринять. Перейти, допустим, в иное, посмертное состояние, либо, что, по его мнению, было ближе к истине, просто разом исчезнуть, перестать существовать.

Однако предполагаемая гибель сопровождалась довольно странными эффектами: стены заметно посветлели, иероглифы на них обозначились четче, и за ними, словно при фотографической проявке, что-то постепенно прорисовывалось, наливалось красками. И наконец возник, словно осязаемый, потрясающе-реальный, полный света и буйной зелени сад: даже воздух как будто еще больше посвежел и наполнился лиственным ароматом, а причудливые стенные росписи обернулись ажурными прутьями беседки - внутри нее, собственно, и очутился Степан. Или, вернее сказать, эта беседка сама образовалась вокруг него.

Удивленно оглядываясь, он обнаружил позади себя плетеное кресло - ничего подобного там, между прочим, раньше не было. Кроме того, оказалось, что, пока он глазел по сторонам, прямо деред ним вырос аккуратный столик с графином и рюмкой, уже наполненной.

Можно было предположить, что он перенесся прямо в рай, не уловив момента своей гибели. И очень многие сочли бы такое начало "посмертной жизни" весьма удачным. Многие - но не Степан, чья обессилевшая душа стремилась к вечному покою абсолютного небытия.