JК
Атлантическая премьера (Black Box - 1) :: Влодавец Леонид
Страница: 758 из 802О том, кого я, собственно, вижу, мне удалось догадаться лишь минуту-две после начала сна.
Это был Санька Терентьев, точнее, ожившая черно-белая фотография, которую я видел на памятнике. Впрочем, тогда, наяву, я ее почти не запомнил. Однако во сне этот кусочек фотобумаги, прилепленный в рамке к фанерной пирамидке, вдруг ожил. Рамка со стеклом стала как бы экраном телевизора. Санька в гражданском пиджаке с галстуком оказался примерно там, где располагается диктор, объявляющий об очередной кончине члена Политбюро. Конечно, во сне мне не у кого было спросить, похож ли голос на тот, каким разговаривал Санька. Но одно я запомнил четко: Санька говорил с заметным придыхом и здорово окал, наподобие владимирца или нижегородца.
- Николай! - объявил он из своей рамки. - Пошли, покажу, где меня пристроили...
С этими словами он выплыл из "экрана" и, окруженный мутно-белым туманным овалом, по-прежнему видимый лишь по пояс, полетел над кладбищем от своей пирамидки.
У меня аж все заледенело от жути. Вроде бы было светло, даже, кажется, солнце светило, не было никаких ведьм, чертей, монстров и иных видаковых чудовищ, которых я помнил по фильмам, когда-то просмотренным Брауном. Страх можно бы назвать и беспричинным, если б я не знал, что Санька - мертвец.
Тем не менее я пошел туда, куда полетел Санька в своем овале-ореоле. Сначала - через кладбище, потом - через поселок. Все это было не чем-то абстрактным, а именно здешним, реальным. Я даже прошел мимо дома Чебаковых и мимо курятника, где дрых в это самое время.
Это был Санька Терентьев, точнее, ожившая черно-белая фотография, которую я видел на памятнике. Впрочем, тогда, наяву, я ее почти не запомнил. Однако во сне этот кусочек фотобумаги, прилепленный в рамке к фанерной пирамидке, вдруг ожил. Рамка со стеклом стала как бы экраном телевизора. Санька в гражданском пиджаке с галстуком оказался примерно там, где располагается диктор, объявляющий об очередной кончине члена Политбюро. Конечно, во сне мне не у кого было спросить, похож ли голос на тот, каким разговаривал Санька. Но одно я запомнил четко: Санька говорил с заметным придыхом и здорово окал, наподобие владимирца или нижегородца.
- Николай! - объявил он из своей рамки. - Пошли, покажу, где меня пристроили...
С этими словами он выплыл из "экрана" и, окруженный мутно-белым туманным овалом, по-прежнему видимый лишь по пояс, полетел над кладбищем от своей пирамидки.
У меня аж все заледенело от жути. Вроде бы было светло, даже, кажется, солнце светило, не было никаких ведьм, чертей, монстров и иных видаковых чудовищ, которых я помнил по фильмам, когда-то просмотренным Брауном. Страх можно бы назвать и беспричинным, если б я не знал, что Санька - мертвец.
Тем не менее я пошел туда, куда полетел Санька в своем овале-ореоле. Сначала - через кладбище, потом - через поселок. Все это было не чем-то абстрактным, а именно здешним, реальным. Я даже прошел мимо дома Чебаковых и мимо курятника, где дрых в это самое время.