Профилактика   ::   Ильин Владимир

 — Вспомни, когда ты выстрелил в него, то пожелал, чтобы он возродился, только без памяти.

С каждой минутой я все больше убеждался в том, что мой новый приятель на самом деле знает все — или, по крайней мере, такие вещи, которые, кроме меня, никто знать не мог. А ведь мы с ним виделись всего второй раз в жизни. Вернее, третий — если учитывать тот день, когда мне показал его сержант Миша.

— Послушай, Антон. А собакой или кошкой мы не обойдемся? Ведь в детстве мне одной облезлой кошки хватило, чтобы сотворить чудо.

Он обреченно вздохнул: мол, тяжело иметь дело с идиотами, но куда от них денешься?

— Да, хватило. Потому что тогда ты был еще несмышленышем, не знавшим, что такое — лишить кого-то жизни. И на твою психику это произвело столь глубокое впечатление, что в твоем сознании сработал предохранитель, который надолго запретил тебе вспоминать про это убийство. Примерно то же самое случилось с тобой, когда ты пырнул ножом участкового... — Он еле заметно напрягся. — Курнявко, кажется, его звали? Только на этот раз впечатление было не столь шоковым, чтобы сознание поставило психозаглушку на это воспоминание. Однако для путешествия по множеству вариантов своей жизни этого убийства тебе было достаточно. А теперь, когда у тебя уже есть опыт убийств и животного, и человека, убить тебе надо кого-нибудь такого, чтобы это опять перевернуло твое нутро. Ты пойми, Альмакор, в условии твоей инициации главное — не сам факт убийства, а то, какое воздействие оно на тебя производит...