JК
Меморандум Квиллера :: Холл Адам
Страница: 106 из 235Сердцебиение усилилось, грудь вздымалась и опадала – начало покоя…
Бог мой, я понял, что они сделали!
– Теперь вы чувствуете себя самим собой, Квиллер. Скажите, как ваше самочувствие?
– Хорошее, – ответил я, прежде чем сумел остановить себя.
Значит, это не пентотал. Этот фокус был мне тоже известен: постепенное введение наркоза с амитал-натрием, затем шоковая доза бензодрина или первитина, чтобы разбудить сонного. Голова у меня была так ясна, что я мог дословно вспомнить то, что говорил нам в 1948 году лектор: грубое пробуждение делает насущно необходимым желание говорить – больным овладевает болтливость такой степени, которую до этого в нем нельзя было предполагать.
Тело дрожало, и нервы напряжены так, как если бы мою кожу стянули сетями из проволочек под электрическим током. Яркий свет, словно отраженный в гранях бриллианта, и звук его голоса, звонкого и чистого, словно удары колокола. Я чувствовал, как все мое тело наливается мощью, и в экстазе мне хотелось кричать, кричать от сознания своей силы. Я поднял руку, чтобы одним ударом раскрошить вдребезги люстру, и вдруг осознал, что на моем лице появилось растерянное и глупое выражение, так как я не смог даже пошевелить рукой. Они привязали мои руки и ноги к креслу, зная, каким я стану сильным, таким сильным, что справлюсь с десятком охранников. И затем наступил спад: я был могуч, но бессилен, не мог двинуться. Я хотел разговаривать, но я не должен был. Результат спада: возбуждение.
Бог мой, я понял, что они сделали!
– Теперь вы чувствуете себя самим собой, Квиллер. Скажите, как ваше самочувствие?
– Хорошее, – ответил я, прежде чем сумел остановить себя.
Значит, это не пентотал. Этот фокус был мне тоже известен: постепенное введение наркоза с амитал-натрием, затем шоковая доза бензодрина или первитина, чтобы разбудить сонного. Голова у меня была так ясна, что я мог дословно вспомнить то, что говорил нам в 1948 году лектор: грубое пробуждение делает насущно необходимым желание говорить – больным овладевает болтливость такой степени, которую до этого в нем нельзя было предполагать.
Тело дрожало, и нервы напряжены так, как если бы мою кожу стянули сетями из проволочек под электрическим током. Яркий свет, словно отраженный в гранях бриллианта, и звук его голоса, звонкого и чистого, словно удары колокола. Я чувствовал, как все мое тело наливается мощью, и в экстазе мне хотелось кричать, кричать от сознания своей силы. Я поднял руку, чтобы одним ударом раскрошить вдребезги люстру, и вдруг осознал, что на моем лице появилось растерянное и глупое выражение, так как я не смог даже пошевелить рукой. Они привязали мои руки и ноги к креслу, зная, каким я стану сильным, таким сильным, что справлюсь с десятком охранников. И затем наступил спад: я был могуч, но бессилен, не мог двинуться. Я хотел разговаривать, но я не должен был. Результат спада: возбуждение.