JК
Меморандум Квиллера :: Холл Адам
Страница: 109 из 235По-видимому, это очень умно придумано, если никто, ни один человек этого не знает…
– А откуда, черт возьми, кто-нибудь может знать, если все делается строго конспиративно? Вы думаете, что наша организация могла бы противостоять людям, подобным людям из “Феникса”, если бы половина администрации не была занята тем, как направлять и получать секретные сообщения без Поля в ящике-контейнере, и Вин… Винограда… Винограда… Винокура… одного поля ягода… когда она склоняется над тобой, но я не скажу, не скажу, не скажу…
– Виноград? Винокур… Дальше… дальше…
– Все, все!
– О, я знаю, о каком ящике вы говорите…
– Нет, вы там никогда не были…
– Поле? Ящик в поле? Полевой ящик?
– Она стройна, говорю я вам!
– Ящик… Ящик… Какой ящик? С виноградом?
– Гадайте еще раз…
– Помогите мне.
– Гадайте, гадайте, Фабиан… Фабиан… Прости меня, Солли. Это я виноват…
Ясное ощущение опасности, ясное ощущение беспомощности, они ухватились за виноград, боже, помоги мне, я проговорился о Поле… Виноградное поле… Молчи! Или пусть он созреет, виноград… Три мысли – Инга (секс), Кеннет Линдсей Джоунс (потрясение от гибели) и Солли (чувство вины). Могу играть на этих трех вещах, потому что они отвлекают мое внимание и уводят от исповеди. Так будет безопаснее, потому что двое из них мертвы, а она, она – сама смерть…
Снова охватывает дрожь. Кресло вибрирует, словно сиденье в самолете, взмывающем в небо. Рот полон языка и – жажда говорить, говорить, говорить… “Цветы у стены… Цветы, я принесу цветы на могилу Солли, в случае моей смерти перешлите контейнер Солли на Флорес Лас Рамблас лично – я сказал лично, слышите меня, слышите, проклятые ублюдки?”
Дрожь, лихорадочный озноб и чья-то рука на кисти моей руки.
– Что со мной, доктор? Что со мной?
Я слышу свой голос. Это я кричу, да, я… Если бы только Солли услышал меня!
– Это в Барселоне. Мы знаем…
– Вы знаете не все.
– Мы знаем авеню в Барселоне, которая называется Лас Рамблас.
– А откуда, черт возьми, кто-нибудь может знать, если все делается строго конспиративно? Вы думаете, что наша организация могла бы противостоять людям, подобным людям из “Феникса”, если бы половина администрации не была занята тем, как направлять и получать секретные сообщения без Поля в ящике-контейнере, и Вин… Винограда… Винограда… Винокура… одного поля ягода… когда она склоняется над тобой, но я не скажу, не скажу, не скажу…
– Виноград? Винокур… Дальше… дальше…
– Все, все!
– О, я знаю, о каком ящике вы говорите…
– Нет, вы там никогда не были…
– Поле? Ящик в поле? Полевой ящик?
– Она стройна, говорю я вам!
– Ящик… Ящик… Какой ящик? С виноградом?
– Гадайте еще раз…
– Помогите мне.
– Гадайте, гадайте, Фабиан… Фабиан… Прости меня, Солли. Это я виноват…
Ясное ощущение опасности, ясное ощущение беспомощности, они ухватились за виноград, боже, помоги мне, я проговорился о Поле… Виноградное поле… Молчи! Или пусть он созреет, виноград… Три мысли – Инга (секс), Кеннет Линдсей Джоунс (потрясение от гибели) и Солли (чувство вины). Могу играть на этих трех вещах, потому что они отвлекают мое внимание и уводят от исповеди. Так будет безопаснее, потому что двое из них мертвы, а она, она – сама смерть…
Снова охватывает дрожь. Кресло вибрирует, словно сиденье в самолете, взмывающем в небо. Рот полон языка и – жажда говорить, говорить, говорить… “Цветы у стены… Цветы, я принесу цветы на могилу Солли, в случае моей смерти перешлите контейнер Солли на Флорес Лас Рамблас лично – я сказал лично, слышите меня, слышите, проклятые ублюдки?”
Дрожь, лихорадочный озноб и чья-то рука на кисти моей руки.
– Что со мной, доктор? Что со мной?
Я слышу свой голос. Это я кричу, да, я… Если бы только Солли услышал меня!
– Это в Барселоне. Мы знаем…
– Вы знаете не все.
– Мы знаем авеню в Барселоне, которая называется Лас Рамблас.