Проклятие сумерек   ::   Ленский Владимир

Однако спустя несколько лет главный ценитель моего творчества умер, и я покинул замок, ибо это место стало для меня юдолью скорби и печальных воспоминаний.

– Ты написал об этом элегию? – поинтересовался Ренье вполне дружеским тоном.

– Цикл элегий, – строго поправил Пиндар. – Цикл из восемнадцати элегий, если быть точным. Они послужили для меня наилучшей рекомендацией… За минувшие годы я сменил шестерых покровителей. Гайфье – седьмой.

– Гайфье увлекается поэзией? – поразился Ренье.

– Что из того? – Пиндар поднял брови. – По-твоему, молодой человек не может любить стихи?

– Может… Но только на Гайфье это очень не похоже.

– Ты хорошо знаком с Гайфье? – Пиндар сразу насторожился, и Ренье уловил: рассеянный интерес к нему бывшего однокашника сделался хищным.

Ренье пожал плечами с напускным безразличием:

– Болтал с ним пару раз.

– Что скажешь?

– Пиндар, я не намерен делиться с тобой впечатлениями о брате нынешней королевы, – сказал Ренье. – По-моему, это было бы неправильным.

– Почему?

– Потому что подобные разговоры превращают нас с тобой в отвратительную породу придворных сплетников.

– Придворные сплетники – вовсе не отвратительная порода, – заявил Пиндар. – Они – источник информации и средство для распространения желательных слухов.

– Без меня, – сказал Ренье.

– Ну ладно, ладно… – Пиндар успокоительно потрепал его по плечу.

Ренье усмехнулся. Теперь можно бранить «эстетику безобразного» и «восторги гниения» сколько угодно: Пиндар не уйдет и даже не обидится.