JК
Прорицательница :: Резник Майк
Страница: 105 из 340 — Ты уверена, что хочешь, чтобы и она выросла?
Она вперила в него яростный взгляд:
— Ты действительно мерзавец. Ты не помог мне одиннадцать лет назад; мне надо было сразу сообразить, что от тебя ждать помощи не приходится.
— Ты знала, на что шла, — сказал Айсберг. — Когда я узнал, что тебя поймали, я пытался устроить обмен, но обмен их не интересовал.
— И ты просто списал меня.
— Любым из нас можно пожертвовать. — Его лицо не отражало никаких эмоций. — Это заложено в природе игры.
— Игра вовсе не кажется тебе игрой, когда ты сидишь в камере на чужой планете.
— Вероятно, ты права.
Снова наступило молчание; Мышка рассматривала того Айсберга, что сидел перед ней, и пыталась согласовать увиденное со своей памятью о Карлосе Мендосе.
— Ты хорошо выбрал свое новое имя, — сказала она наконец. — Ты никогда не отличался особой теплотой и не показывал, что чувствуешь, но теперь ты холоден как лед.
— Горячность и экспансивность никогда не решали проблем, — отозвался он. — В конечном счете они приносят только боль.
— Мне теперь трудно поверить, что когда-то я любила тебя, — сказала она. — Такое впечатление, что ты был совершенно другой человек.
— То был совершенно другой человек. Его звали Карлос Мендоса, и его больше нет.
— Может, оно и к лучшему, — сказала Мышка, вставая из-за стола. — Похоже, нам придется попытать счастья еще где-нибудь. Извини, что напрасно потревожила тебя.
Она вперила в него яростный взгляд:
— Ты действительно мерзавец. Ты не помог мне одиннадцать лет назад; мне надо было сразу сообразить, что от тебя ждать помощи не приходится.
— Ты знала, на что шла, — сказал Айсберг. — Когда я узнал, что тебя поймали, я пытался устроить обмен, но обмен их не интересовал.
— И ты просто списал меня.
— Любым из нас можно пожертвовать. — Его лицо не отражало никаких эмоций. — Это заложено в природе игры.
— Игра вовсе не кажется тебе игрой, когда ты сидишь в камере на чужой планете.
— Вероятно, ты права.
Снова наступило молчание; Мышка рассматривала того Айсберга, что сидел перед ней, и пыталась согласовать увиденное со своей памятью о Карлосе Мендосе.
— Ты хорошо выбрал свое новое имя, — сказала она наконец. — Ты никогда не отличался особой теплотой и не показывал, что чувствуешь, но теперь ты холоден как лед.
— Горячность и экспансивность никогда не решали проблем, — отозвался он. — В конечном счете они приносят только боль.
— Мне теперь трудно поверить, что когда-то я любила тебя, — сказала она. — Такое впечатление, что ты был совершенно другой человек.
— То был совершенно другой человек. Его звали Карлос Мендоса, и его больше нет.
— Может, оно и к лучшему, — сказала Мышка, вставая из-за стола. — Похоже, нам придется попытать счастья еще где-нибудь. Извини, что напрасно потревожила тебя.