JК
Пророчество Двух Лун :: Ленский Владимир
Страница: 550 из 552На мгновение Талиессину стало страшно. Он подумал, что если помедлит, то камень надвинется на него и поглотит. И толпа сомкнется над его головой, как море, потому что толпа точно так же ждет приношения.
Четыре шрама на лице Талиессина вдруг набухли, как будто заключенная в них давнишняя боль пробудилась к жизни и неудержимо рвалась наружу.
* * *
Разорванные плотным полотном, затягивающим оконный проем, с трудом пробивались в комнату роженицы слова:
– …Две луны – одна кровь.
– Все случится иначе, если оба светила отдадут свой свет, дабы рассеять сумерки…
– Одна кровь, поделенная надвое…
– Они могут прятаться за тучами, но друг от друга им не скрыться…
– Четырнадцать лет – малый срок…
– Две луны – одна кровь…
– Ты станешь беречь их в ночи, брат, я же встану с ними рядом с первыми лучами зари…
Торжественные голоса, высокопарные речи, приглушенная далью музыка и вздохи толпы – все утонуло в самом близком, самом главном звуке: победном крике новорожденного младенца.
Уида засмеялась, откинувшись на подушки, и потянулась руками к вопящему существу. Оно смешно негодовало, оно разевало крохотный ротик, исторгая оттуда неумолкающий крик, а Горэм с негодованием глядела на смеющуюся роженицу. Ребенок в руках повитухи нависал над самым лицом Уиды, несколько красных капель расползлись по ее щеке.
– Девочка, – сказала Уида.
* * *
Гальен опустился на колени прямо в луже крови.
Четыре шрама на лице Талиессина вдруг набухли, как будто заключенная в них давнишняя боль пробудилась к жизни и неудержимо рвалась наружу.
* * *
Разорванные плотным полотном, затягивающим оконный проем, с трудом пробивались в комнату роженицы слова:
– …Две луны – одна кровь.
– Все случится иначе, если оба светила отдадут свой свет, дабы рассеять сумерки…
– Одна кровь, поделенная надвое…
– Они могут прятаться за тучами, но друг от друга им не скрыться…
– Четырнадцать лет – малый срок…
– Две луны – одна кровь…
– Ты станешь беречь их в ночи, брат, я же встану с ними рядом с первыми лучами зари…
Торжественные голоса, высокопарные речи, приглушенная далью музыка и вздохи толпы – все утонуло в самом близком, самом главном звуке: победном крике новорожденного младенца.
Уида засмеялась, откинувшись на подушки, и потянулась руками к вопящему существу. Оно смешно негодовало, оно разевало крохотный ротик, исторгая оттуда неумолкающий крик, а Горэм с негодованием глядела на смеющуюся роженицу. Ребенок в руках повитухи нависал над самым лицом Уиды, несколько красных капель расползлись по ее щеке.
– Девочка, – сказала Уида.
* * *
Гальен опустился на колени прямо в луже крови.