Псалмы Ирода   ::   Фриснер Эстер

Какой кусок этой страшной исповеди о давно прошедших временах она успела прочесть в детстве? Вероятно, достаточно большой, чтобы вызвать из глубин Поминального холма этидавно исчезнувшие призраки. Достаточный, чтоб перед ее глазами навеки встал серебристый призрак, сотканный из лунного света и крови.

Так было не всегда.

Все изменяется.

Однако если послушать па или ма, то все обстоит вовсе не так. Даже Бекку мысль об изменениях иногда пугает больше, чем самые ужасные вещи, которые существуют сегодня и здесь.

— Кто была ты? — шепнула она во тьму. — Как тебя звали? Схватили ли они тебя так же, как схватили Нору? Нашла ли твоя мать город, или же она…

Бекка снова взглянула на небо и подумала: светили ли эти звезды столь же ярко той несчастной, перепутанной до смерти девчонке, от которой остались только вот эти слова? Если Бекке и удалось в эту ночь заснуть, то какие ей снились сны, она не помнила. На следующую ночь те же звезды были лишь отражением зарева костров, пылавших вокруг Имения Добродетель, а утром их караван благополучно прибыл туда.



8



Леди в платьице зеленом,

Я влюбился в вас, когда

Целовались мы под кленом,

Что у старого пруда.

Вы мне клятвы говорили,

Вы клялись моею быть,

Вы мне сердце подарили,

Чтоб мое верней разбить.

Я на свете сем не житель —

Сплю один, и наконец,

Вижу сны, как мой родитель

Вас уводит под венец…

Сон, конечно, прямо в лапу —

Так и вышло, ну хоть плачь!

Дайте нож — зарежу папу,

А с мамашей скроюсь вскачь.