Псалмы Ирода   ::   Фриснер Эстер

Как ты думаешь, сколько Чисток я пережила на своем веку? И не только при смене альфов, но и в неурожайные годы или при появлении заразной болезни… Во всех этих случаях всегда происходит примерно одно и то же. За свою жизнь сегодня ночью я дралась так же, как эти маленькие дети, что лежат сейчас там — остывшие. Ты не можешь отнять у меня время, отпущенное мне, и тем самым вернуть им возможность дышать.

— Я не сделала бы этого, даже если б такое было возможно, — сказала Бекка так тихо, что ее почти не было слышно.

Но у старухи, когда это касалось ее, слух всегда оказывался на редкость острым.

— Да я и так знаю, что ты этого-не сделала бы. Но давай на время отложим твои неприятности. Я просто сгораю от желания узнать новости. Не осмеливалась спуститься сверху вплоть до этой минуты. Скажи мне, сколько народу потерял Вифлеем? Сколько их перестало дышать воздухом, но открыло свои рты для райских песен, чтобы младенец Иисус мог жить в изобилии?

— Сколько? — Эти слова как бы отплясывали веселый танец вокруг своего безобразного смысла. Бекка была начитана в Писании не хуже всякой другой девы Праведного Пути. Но смысл вопроса Бабы Филы добирался до ее ума медленно и постепенно. Она вполне могла бы дать старухе столь же закамуфлированный ответ, но откуда-то взявшийся тонкий ребячий волосок вдруг налился кровью и туго стянул ей горло.

— Нет, — сказала она открытым текстом, — я не знаю, сколько несчастных младенцев убил сегодня Адонайя.