Псалмы Ирода   ::   Фриснер Эстер

Господи, как же я боюсь!» В колеблющемся свете головешки лицо Шифры казалось белым, как лицо мертвеца, а еле заметное дыхание спящей не могло рассеять эту страшную иллюзию.

— Смотри, — сказал Гилбер, откидывая загнувшийся угол одеяла, прикрывавший ножку Шифры.

Бекка с трудом заглушила крик, рванувшийся наружу из самых глубин ее сердца, и поднесла к губам еще пахнущие спермой пальцы. То кисло-жгучее ощущение во рту, которое у нее бывало и раньше, не шло ни в какое сравнение с нынешним. Изъеденная нога распухла и побагровела. Мясо вокруг укусов при свете огня выглядело совсем черным.

— Даже порошкам, принесенным с гор, такое вылечить не под силу, — сказал Гилбер; он говорил очень просто, не стараясь облегчить страдание девушки.

— Город! — вскричала Бекка, схватив его за руку. Ей казалось, что ее ноги уже бегут, стараясь сравняться по скорости с биением сердца. Торопись! Торопись! Этот вопль, звучавший где-то в глубине ее существа, был пронзителен и неистов. — Мне надо бежать, мне надо бежать отсюда, как только рассветет достаточно, чтобы видеть дорогу! Я должна добраться до города и разыскать там своего брата. Он достанет ей лекарство! В городе можно вылечить все! — Ее пальцы сжимались, они впивались в руку Гилбера, пока не ощутили под собой кость. Ей было необходимо передать плоти Гилбера всю глубину своего ужаса.

Он не шевельнулся, даже выражение печали на окаменевшем лице и то не изменилось.

— Слишком поздно, — сказал он.