Мертвые мухи зла   ::   Рябов Гелий

Юровский удалился под куст, послышалось натужное кряхтение и сразу же - возглас самого искреннего удовольствия:

- Хорошо пошло, вот что я тебе скажу! Ты, Ильюхин... - поднялся, заправляя рубашку, - не понимаешь: когда вовремя опорожнишься - то и жизнь продлишь. Вот только бумажку мне пришлось применить из фельдшерского справочника...

- И что? - Стало даже интересно. Вот ведь любит себя... Умереть - не встать...

- Жестковата... Надо мягкой пользоваться. И то - помять, помять... Запомни. Я - фельдшер. Я - понимаю...

Пока усаживались в пролетку и Юровский расправлял вожжи, в голове неслось со скоростью курьерского поезда: "Ел, подтирался и рубаху заправлял... Человек, и человек обыкновенный, заурядный, а вот, поди ж ты... Ведь могилу, могилу им выбирал, комуняка проклятый..."

Это Ильюхин впервые вот так отделил себя от "комуняк", от ЧК, от всех - с красным флагом.

- Но ведь я - я тоже... Выбирал... яму. Для нее, - проговорил вслух.

- Ты чего там бормочешь? - удивился Юровский. - Что значит - "для нее"?

- Вернусь в Петроград - надо платок женский, местный, прикупить. Соврал, не дрогнув. - Есть у меня... зазноба. Не на жизнь, а на смерть!

А вот это - чистая, святая правда, товарищ... Только ты об ней не узнаешь ни-ког-да...

Юровский удовлетворенно кивнул:

- Ты прав. Наши люди должны быть семейными. А то голову не к кому приклонить. С ума спрыгнуть можно... Так что - женись. Благословляю...

"Вот какой поп "благословил""... - подумал.