Мертвые мухи зла   ::   Рябов Гелий

какая? - нелепо спрашиваю, уже догадываясь. В Красной армии никакой "гвардии" нет.

- Императорская, - смотрит с усмешкой. - Там... - повела рукой, - в конце проспекта стоят Триумфальные ворота. Гвардия - это всегда триумф, слава. Войска подавили восстание в Польше и выиграли войну с Персией. Как хорошо...

- Восстание против царя? В 1830 году, - обнаруживаю я исторические познания.

- Да. Чернь поднялась, ее раздавили.

- И Польша - не у нас? Так? Именно из-за того, что "раздавили" чернь?

- Ну... Советы пытались Речь Посполитую вернуть в двадцатом, да разве можно сравнить полководцев императора с подпоручиком Семеновского полка1, который только и умел, что портить девок и домогаться баб, стрелять в спину. Подонок, мразь... - Ее голос звучит непримиримо, зло.

- Уля, так говорить нельзя. Ты сильно рискуешь.

- Я ведь тебе говорю. А ты меня не выдашь. - Знакомые слова.

И вдруг я понимаю, впервые в жизни, остро и беспощадно: наша домработница, нянечка - она ведь совсем не из деревни, как это всегда мне внушалось. Тайна - вот что скрывается за ее странными, беспощадными словами. Эту тайну надо раскрыть. Хорошо бы... Возвращаемся домой, стол уже накрыт: водка, селедка с луком, вареная картошка и черный хлеб. Мама переглядывается с Улей.

- Ему нельзя... - Взгляд в мою сторону. - Ребенок.

- Ничего, - кивает Ульяна, - когда-то надобно и начинать.

Она всегда произносит: "надобно". И никогда - "надо".