JК
Пустыня. Крепость. :: Уилсон Колин
Страница: 354 из 355Но она смотрела лишь в собственные глаза и думала о своем.
Еще миг, и Найл совершенно неожиданно очутился в теле Мерлью, устремляясь по руслу ее чувств и переживаний. Вместе с тем полностью исчезла болезненная неуверенность и ревность (нелепо испытывать ревность к тому, с кем сливаешься воедино).
Он сознавал всю ее сущность. Несколько секунд назад Мерлью была ненастоящей, воображаемой – миражом, сотканным его желанием и неискушенностью. А тут неожиданно раскрылся человек – таким, каков он есть, – и стало стыдно за свое недоумение. До этого момента он смотрел на Мерлью глазами ее сверстницы Миррис – знающей Мерлью с детства. В действительности сущность девушки оказалась и сложнее, и вместе с тем обыденнее, чем плод воображения, хотя бы и женского.
Настоящая Мерлью была щедрой, добродушной, не очень взыскательной. Властность и своеволие тоже на месте: как ни решу, все должно быть по-моему, и никак не иначе.
Сейчас она неспешно размышляла, что же такое произошло с Найлом. Он был ей симпатичен. За те месяцы, что они не виделись, худенький паренек – занятный, но какой-то нескладный – удивительно изменился. Вырос, окреп, в суждениях стала чувствоваться зрелость. Ей приятно было завлекать Найла в любовные сети, пусть даже по наущению отца. Славный парень, ей такие по душе. Дома они стаями увивались за ней; здесь же, в паучьем городе, ей не хватало их общества. Конечно, с женщинами он робок и неопытен, это сразу чувствуется, но делу легко помочь.
Еще миг, и Найл совершенно неожиданно очутился в теле Мерлью, устремляясь по руслу ее чувств и переживаний. Вместе с тем полностью исчезла болезненная неуверенность и ревность (нелепо испытывать ревность к тому, с кем сливаешься воедино).
Он сознавал всю ее сущность. Несколько секунд назад Мерлью была ненастоящей, воображаемой – миражом, сотканным его желанием и неискушенностью. А тут неожиданно раскрылся человек – таким, каков он есть, – и стало стыдно за свое недоумение. До этого момента он смотрел на Мерлью глазами ее сверстницы Миррис – знающей Мерлью с детства. В действительности сущность девушки оказалась и сложнее, и вместе с тем обыденнее, чем плод воображения, хотя бы и женского.
Настоящая Мерлью была щедрой, добродушной, не очень взыскательной. Властность и своеволие тоже на месте: как ни решу, все должно быть по-моему, и никак не иначе.
Сейчас она неспешно размышляла, что же такое произошло с Найлом. Он был ей симпатичен. За те месяцы, что они не виделись, худенький паренек – занятный, но какой-то нескладный – удивительно изменился. Вырос, окреп, в суждениях стала чувствоваться зрелость. Ей приятно было завлекать Найла в любовные сети, пусть даже по наущению отца. Славный парень, ей такие по душе. Дома они стаями увивались за ней; здесь же, в паучьем городе, ей не хватало их общества. Конечно, с женщинами он робок и неопытен, это сразу чувствуется, но делу легко помочь.