Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)   ::   Гурский Лев

Именно в эти минуты Курочкин представлял себе, как визгливый, брызгающий слюной АХЧ вдруг с недоумением хватается за сердце и начинает медленно оседать на пол; как потом кардиолог, выходя из двери реанимационного бокса, горькобросает: "Мы его потеряли..."; как затем нарядного и неподвижного зама в деревянном ящике грузят на катафалк и, в конце концов, закапывают в грязно-бурую землю под равнодушные тромбоны духового оркестра. Представив себе эти печальные картинки, Дмитрий Олегович сразу осознавал, что его антипатия к административно-хозяйственному скупердяю не простирается настолько далеко - и странным образом успокаивался. По сравнению со смертью любые ссоры были ерундой, не стоящей внимания...

" Те же чувства Курочкин испытал сейчас к нелюбимому актеру Брюсу Боуру, кем-то намеченному в жертвы теракта. Одно дело - мысленно воображать себя храбрым контрабандистом у телеэкрана и прицеливаться в лоб нахальному Брюсу-шерифу. И совсем другое - ловить наглеца на мушку В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ. Большая разница. Дмитрий Олегович все-таки различал, где искусство и где жизнь.

- Минуточку... - пробормотал он, пристально разглядывая цветной глянцевый фотоснимок. - Но разве он... он что, сейчас в Москве? Курочкин был уверен, что явление живого кумира не прошло бы мимо Валентины.

- Именно в Москве! - с энтузиазмом подтвердил пахнущий одеколоном докладчик. - Наносит официальный дружественный визит... Вернее сказать, визит наносит штатовский госсекретарь господин Ламберт, но с ним еще сенаторы плюс какие-то писатели или журналисты. А киношников они включили в последний момент, сюрпризом. Типа культурного обмена, с приветом из Голливуда.