Пустыня жизни   ::   Биленкин Дмитрий

Неведомое бесчувственно, но не безразличнок нашим поступкам, ибо, действуя, мы всегда вызываем противодействие, и то, как оно отзовётся, во многом зависит от нас.

Снежка отступила на шаг от обрыва и покачнулась. Я едва успел её подхватить, так она сразу ослабла. У меня тоже подкашивались ноги. Медленно и с трудом я дотащил её до машины. Она ещё пыталась мне улыбнуться, я, как ни старался, не смог ответить ей тем же. Вяло, как в полусне, я протиснулся за ней в кабину, поднял машину и включил подсос, чтобы нас обдувал ветер.

Так, вповалку, мы некоторое время летели в посвистывании ветра, и луна мчалась с нами наперегонки.

Минут десять, если не больше, я был способен лишь на самые простые движения и мысли. Поудобней устроить Снежку, поудобней устроиться самому. Достать воду, дать напиться. Мысль о стимуляторах я отложил: сейчас нам нужен был только отдых, а для Снежки, которая так долго держалась на нервах, мог быть опасен даже простой витакрин. Надо было набраться сил, без этого нечего было и думать о прорыве сквозь время, где все могло случиться.

Мы летели. Над нами было просторное, с редкими крапинками звёзд небо, снизу им не отвечал ни один огонёк, тени и лунный свет, леса и кручи, больше ничего не было на этой земле, откуда мы все некогда вышли.

Глаза Снежки были открыты. Наконец она пошевелилась.

— Куда мы летим?

— Не знаю. Куда-нибудь. Может быть, это и не имеет значения, но я хочу убраться подальше от огневика.

— Не говори о нем плохо.

— Ни в коем случае.