Путь, исполненный отваги   ::   Беразинский Дмитрий

«Форд», набирая скорость, уверенно миновал городские кварталы и вырвался на финишную прямую: магистраль Брест – Москва. За окном рассвело, и этот факт вызвал у всех приступ неудержимой зевоты. Лишь один Герасим молча пялился в утреннюю мглу, уверенной рукою управляя автобусом.

А через два дня у могилы Татьяны Волковой снова были посетители.

– Видишь, Рустам, баранья твоя башка, венки новые появились, – сказал высокий худой старик. Холодный осенний ветер трепал его седые волосы и темно-синее кашне. Он заскорузлыми пальцами дотронулся до цветов венка и погладил атласную ленту. – Прочитай мне, что здесь написано! – приказал он. – Проклятый ветер глаза надул.

Второй мужчина что-то резко сказал на чужом языке.

– Говори по-русски, – оборвал его старик, – это православное кладбище.

Тот, кого называли Рустамом, пожал плечами:

– Хорошо, дядя Чингиз!

Он немного повернул венок, чтобы удобнее было читать, и нараспев проговорил:

– Дорогой маме от сына Андрея и невестки Анжелы.

– Шайтан, – едва слышно простонал старик, – второй читай!

– Дорогой бабушке от внука Кости... что за бред?

Чингиз повернул лицо к ветру и одними губами зашептал отрывок из суры:

«Наложил Аллах печать на сердца их и на слух, а на взорах их – завеса. Для них – великое наказание».

Рустам покорно ждал, пока дядя окончит беседу с Аллахом и обратит свой взор на него. Но старик еще долго шевелил губами, так долго, что его племянник не на шутку озяб.