Мессия   ::   Старлинг Борис

Если Серебряный Язык думал, что Каннингэм гей, этого могло быть достаточно.

Джез вспоминает Каннингэма, дородного, обрюзгшего, отвратительного в своей смерти.

– Мне трудно понять, как даже самый отпетый извращенец мог найти что-то привлекательное в этом старом пузыре.

– Джез, мы вообще-то говорим о парне, который вырезает у еще живых людей языки и запихивает им в рот ложки. Он не самый подходящий кандидат на Нобелевскую премию мира.

– Но почему он, проделывая все это каждый раз, меняет при этом способ убийства? Почему он вешает одного, забивает другого и обезглавливает третьего? Почему? Это непонятно.

– Я знаю, что это непонятно. Но тем не менее мне кажется, что гомосексуальная версия стоит того, чтобы ее разрабатывать.

– Я на это не покупаюсь. Но с одним пунктом из сказанного не могу не согласиться.

– С каким?

– Да с тем, что лучшей версии у нас, один черт, нет.

За разговором они неплохо продвинулись по намеченному маршруту. Вообще-то в утренние часы пик движение затруднено не на выезде из Лондона, а на въезде, однако в районе Хитроу и на пересечении трасс М4 и М25 периодически возникают заторы. А им, чтобы добраться из Скотланд-Ярда до окраины Рединга, потребовалось всего сорок пять минут.

– Значит, мы собираемся спросить Элисон Берд, был ли ее покойный жених геем? – соображает Джез.

– Ага.

– Славненько. Вот уж она обрадуется, будет вне себя от восторга. Прекрасный способ создать с утра в понедельник правильное настроение.